Эмигрант

– Ваши величества, я очень сожалею, но сегодня я буду занят. И Жорот тоже.

Переждав возмущенные возгласы, Кецетин добавил:

– Если возникнет срочная необходимость, вы помните, как меня можно вызвать – я буду у себя.

– Когда тебе это в голову пришло?

– Сегодня утром, когда я проверял сеть Селены.

– Ты не ошибся в своих выкладках?

– Исключено. У меня с самого начала возникло ощущение неправильности. Это ненормально, когда сеть приходится подновлять каждый день. Понимаешь, каждый! Немного, совсем чуть‑чуть, но… А когда я соединил точки разрывов, то увидел, что это явно часть чего‑то большего.

– Подожди.

Кецетин остановился, открывая внутреннюю дверь в свою пристройку. Жорот закрыл ее за собой и машинально сделал знак замка.

– Ты‑то откуда знаешь, как нормально работает сеть? Есть опыт?

– Не считая домашней – а она была не меньше сети Селены, я занимался сетью в храмах Матери. Как‑то даже был – правда, недолго – центральным в одном из храмов.

– Это сколько?

– Немногим больше года. А теперь представь, сколько народу ежедневно бывает в храме. Не забывай, что это Клан, и, следовательно, процент магов среди прихожан очень высок. И при всем этом я латал сеть раз в десять‑двенадцать дней, не чаще.

Кецетин молчал.

– Сначала я подумал, что это из‑за того, что твоя сеть построена на других принципах. После Проверки больше дюжины дней потратил на ее изучение и адаптацию, но проблема осталась. Хотя, теоретически, вообще не должна была возникнуть. Тогда решил, что просто забыл об этих мелочах – все же сетями я не занимаюсь больше шестидесяти лет. Запустил заклинание освежения памяти и выяснил, что моя забывчивость не при чем. Тогда я стал фиксировать и анализировать все нарушения. Через две дюжины дней получил те выкладки, что кинул тебе. Для серьезных выводов информации недостаточно, но даже предварительные гипотезы неутешительны.

– И откуда ты на мою голову взялся такой умный… – проворчал Кецетин. – Ладно. Я проверю…

– Я тебе обязательно для этого нужен?

– Хочешь куда‑то сбежать?

– В Храм Матери. Верховная пожелала побеседовать.

– А… Иди. И, кстати. Заведи ты себе любовницу, в конце концов! Или хоть любовника, что ли. А то еще немного, и тебе такие извращения припишут – гомосексуализм цветочками покажется!

– И что?

– И ничего! – рявкнул Кецетин. – Как ты меня достал этой своей инфантильностью…

– А как ты меня – своим беспокойством о мнении всяких идиотов, – в тон ему отозвался Жорот.

Храм Матери выглядел небольшим сооружением, окруженным огромным парком. Неискушенный мог запросто пройти мимо – на храм могущественной богини эта невзрачная постройка совсем не походила. По сути, она являлась лишь воротами в громадные подземные залы, расположенные под старым парком.

В Клане предпочитали строить наземные храмы, но согласно правилам, часть залов обязательно должна была располагаться под землей, а кое‑где подземное расположение основной части храмовых помещений становилось культом.

Несмотря на непривычное расположение, колдун легко нашел дорогу к покоям Верховной, читая знаки, которыми изобиловали настенные росписи. По пути он частенько проходил мимо Стражей, и чем ближе к внутренним помещениям, тем чаще, но на колдуна они внимания не обращали.

В небольшой светлой приемной сидела послушница, исполняющая роль секретарши. Жорот вежливо приветствовал девушку согласно канону и попросил доложить о нем Верховной.

– Вам назначено?

– Да.

Послушница исчезла в соседнем кабинете. Когда она вновь показалась на пороге, колдун с интересом рассматривал осветительные отверстия, прикидывая, насколько они основаны на магии, а насколько используется зеркальный эффект.

– Верховная ждет вас.

Поблагодарив, он вошел в кабинет и склонился в ритуальном поклоне. Краткая фраза приветствия, ответ Верховной, и Жорот, как и на балу, преклонил колено, ожидая благословения. На этот раз он его получил сразу и поднял голову. Сегодня Верховная была в простом платье, с тем же неприметным знаком Земли на шее. Светлые волосы убраны в две косы, свободно лежащие вдоль спины. Жорот мельком взглянул женщине в глаза и непроизвольно отвел взгляд – он ощущал дискомфорт рядом со Старшими магами, ему всегда казалось, что с преодолением какого‑то рубежа Старшие становятся – как бы это точнее выразиться – не совсем людьми. И даже не совсем магами. Кецетин, кстати, отнюдь не был исключением, просто его мимикрия молодого обормота срослась с ним, стала словно истинным лицом, и лишь иногда через него проступало лицо Старшего. Верховная жрица Матери же не использовала подобную маску уже долгие века, и ее сила оглушала любого идиота, рискующего просто приблизиться. Жорот себя к идиотам не относил, поэтому держался от жрицы на расстоянии и старался быть крайне вежливым.

Верховная знакомым жестом приказала ему подняться и поинтересовалась:

– В Клане жрицам разрешается вводить в таинства непосвященных?

– Простите?

– Что здесь написано? – жрица указала на цепочку иероглифов, выбитых на стене.