Эмигрантка. История преодоления

Накануне отъезда я повела семью по своему любимому маршруту. Сначала – к собору Санта-Мария-делла-Салюте. Его построили в конце XVII века в честь окончания эпидемии чумы, от которой погибло более трети населения города. Собор знаменит тем, что для его строительства использовали свыше миллиона деревянных балок. Он возвышается над городом, и его видно из разных точек Венеции. Если затем пройти вперед, до конца косы, доберешься до большой воды; оттуда открывается прекрасный вид на площадь Святого Марка. На краю косы стоит мальчик с лягушкой – белоснежная скульптура, работа какого-то современного художника. Сюда я обычно прихожу, чтобы выпить принесенный с собой «Беллини» – традиционный местный коктейль, который готовят из персикового пюре и просекко – итальянского шампанского.

День выдался холодный, но мы с Хуанки распили бутылку «Беллини». Я была абсолютно счастлива. Наверное, то был один из последних дней, когда я так себя чувствовала. Я смотрела на воду, и радость переполняла меня. Хорошо помню, как Хуанки сказал:

– Меня поражает в тебе то, что ты способна так радоваться, просто созерцая воду.

– В солнечных бликах на воде я вижу свое прошлое, настоящее и будущее, – ответила я.

Он поцеловал меня.

Тем временем зуб, сломанный в Генуе, с каждым днем болел все сильнее. В день перед отъездом я не могла ни спать, ни есть. Мы решили найти англоговорящего стоматолога на озере Гарда, потому что в Венеции с нас наверняка содрали бы втридорога. Когда мы добрались до места, я страшно обрадовалась, увидев объявление: «Кабинет стоматолога. Мы говорим по-английски». Мы сразу рванули туда.

Врач держалась очень приветливо, а из ее кабинета открывался невероятный вид: все озеро Гарда лежало передо мной, как на ладони. Я подумала, что за красоту определенно придется доплатить. Так и произошло: 500 евро за один зуб. Меня едва инфаркт не хватил, но другого выхода не было. До Испании я бы не доехала. Когда я вышла из кабинета, то увидела, что Катя плачет, а Хуанки сидит мрачнее тучи.

– Что случилось? – заволновалась я.

Я подумала, что за красоту определенно придется доплатить. Так и произошло: 500 евро за один зуб. Меня едва инфаркт не хватил, но другого выхода не было.

– Она крутила своего резинового уродца, он лопнул, и весь пол в приемном покое покрылся слоем цемента. Мне пришлось убирать, – злобно отозвался муж.

Тут надо заметить, что на днях я купила Кате резинового шалтая-болтая, набитого цементом. Его можно вертеть как хочешь, и дочка всю дорогу сосредоточенно теребила игрушку.

– Он сказал: «Гато капут», и провел рукой по своей шее, – всхлипывала дочь. Катя уже хорошо понимала испанский, но Хуанки, очевидно, решил объясниться с ней более доходчиво. Вероятно, речь шла про дышащего кота, которого мы тоже купили ей в Венеции.

– Нельзя наказывать ребенка, забирая игрушку, когда другая и так сломалась, – покачала я головой.

Хуанки был так зол, что даже ничего не ответил. Мое настроение резко испортилось. Остаток поездки мы провели почти в полном молчании. Катя капризничала, он ругался, а я разочарованно вспоминала свои надежды на то, что путешествие разрядит обстановку.

В Мелилье Хуанки с первого же дня начал твердить, что мы должны вернуться в Мадрид, что здесь он не найдет новую работу, что замкнутое пространство его угнетает. Это отчасти было правдой. Чтобы выбраться из города, требовалось заплатить не менее трехсот евро на семью. Поэтому большинство людей покидало его крайне редко.

Как только мы с Катей получили вид на жительство в Испании, муж с удвоенной силой принялся настаивать на возвращении в столицу. Я до того устала от постоянного прессинга с его стороны, что согласилась, хотя мысль об очередном переезде меня совершенно не прельщала. Их и так было слишком много в нашей с дочкой жизни.

Анчид, задерживавший зарплату, согласился выплатить ее перед самым нашим отъездом. Хуанки не хотел его видеть и попросил меня забрать деньги у бывшего директора. Мы встретились в кафе.

– Значит, уезжаете? – печально спросил он.

– Ну а что нам делать? Хуан Карлос не найдет здесь работу. Да и мне в Мадриде будет веселее, – отозвалась я.

– Катя, я должен тебя предостеречь. Хуан Карлос не совсем нормален. Я подумал об этом, еще когда увидел его фотографию на удостоверении личности, – продолжил он.

«Все мы не идеальны на фото в паспорте!» – мысленно огрызнулась я. А вслух сказала:

– Анчид, я догадываюсь об этом. Но что я могу сделать? Мы уже поженились, я привезла сюда дочку, она пишет по-испански лучше, чем по-русски. Для нее было бы слишком большим стрессом снова начать все сначала. Я потратила кучу денег на переезд. Я не могу сейчас все бросить. И потом… я люблю его.

Анчид взял меня за руку.

– Тогда желаю тебе удачи. Ты знаешь, я всегда буду тебе рад. И еще кое-что. Я люблю тебя. – Он пристально смотрел мне в глаза.