Эмигрантка в Стране Вечного Праздника

Приняли меня на этот склад в качестве рабочей на тех же условиях, что и остальных сотрудниц, подписав трёхмесячный контракт, который по истечении этого срока возобновлялся в случае, если та или иная работница устраивала начальство. Около трети моих напарниц проработали там более десяти лет, и данное обстоятельство нисколько не отразилось на их профессиональном статусе. Каждые три месяца они отправлялись в кабинет Максимильяна, который подписывал им очередной контракт на тот же срок и ту же заработную плату. Эта мера была обусловлена тем, что, если у кого-нибудь из работниц происходило снижение производительности труда, то на таких условиях распрощаться с ней было проще простого. Тот фруктово-овощной склад был далеко не единственным частным предприятием Страны Вечного Праздника, нанимавшим персонал подобным образом. По законам этого государства, принятому на постоянную работу, а затем уволенному с неё человеку работодатель обязан был выплатить соответствующую индемнизацию, пропорционально отработанному там времени. Иногда она выливалась в круглую сумму, и, бесспорно, имела право таковой быть в качестве компенсации работнику за многолетний труд и затраченные усилия. Однако при найме по краткосрочному контракту ответственность работодателей перед нанятыми работниками была минимальной. Законами Страны Вечного Праздника разрешалось держать работников на краткосрочных контрактах в течение любого периода времени и увольнять с минимальной денежной компенсацией. Служащие частных фирм, работающие на таких условиях, понимали, что начальник в любой момент может распрощаться с ними без каких-либо выплат за отработанный стаж, и, чтобы подольше удержаться на рабочем месте, шли на целый ряд уступок, выполняя обязанности, не предусмотренные контрактом, и перерабатывая большое количество часов.

Работали мы на складе в таком сумасшедшем ритме, что порой не оставалось времени даже на то, чтобы сходить в туалет. Огромный и холодный ангар с виду напоминал муравейник, в котором одни работницы безостановочно сновали туда-сюда с тяжёлыми ящиками в руках, другие в это время расставляли в ряды громадные контейнеры, полные овощей и фруктов, а третьи занимались их расфасовкой. Лишь иногда этот монотонный индустриальный шум прерывал чей-нибудь вскрик, вызванный случайно прищемлённым пальцем или упавшим на ногу ящиком. Ввиду того, что выкроить времени на разговоры в рабочей обстановке было практически невозможно, работницам склада удавалось пообщаться лишь за несколько минут до начала смены. Эти беседы отличались лаконичностью. Общались мы коротко и по существу, а форма изложения напоминала митинги рабочей молодёжи из фильмов советской эпохи, когда на трибуну один за другим выходили революционеры-агитаторы и рубили с неё «правду-матку» про великое коммунистическое будущее российского народа. Аналогично этому, мои напарницы сбивались в большую толпу перед входом на склад и оттуда по очереди озвучивали свои обращения, объявления и пожелания. Приблизительно за пять минут до начала смены одна из них звонким голосом выкрикивала: «Девчонки, мне в среду с утра ребёнка вести к врачу. Выручайте! Нужно, чтобы кто-нибудь в дневную смену за меня отработал!», или: «Продаю тачку: белый Ниссан Сентра со ста тысячью километров пробега! Кому нужно, подходите! Поговорим!», или: «Сниму двухкомнатную квартиру где-нибудь здесь, неподалеку, и чтоб недорого! Кто в курсе, подскажите!» Так же сообщались основные события личной жизни сотрудниц по работе: «Лидия с баклажанов на следующей неделе замуж выходит!», «У Алисии из огуречной секции муж ногу сломал!», «Каталине больше контракт продлевать не будут! Чем она проштрафилась-то? Кто знает?»