Эмигрантка в Стране Вечного Праздника

Реальную опасность для любителей размяться на пляже представляли те хозяева собак, которые имели привычку спускать своих четвероногих любимцев с поводка и совершенно не следили за их поведением. В итоге какая-нибудь псина могла не только наброситься и укусить, но и сильно напугать. Чтобы не быть голословной, расскажу историю, которая произошла со мной лично. Как-то раз траектория моей прогулки пролегала по пляжным просторам в районе мореходного клуба, членами которого были состоятельные местные жители, чьи катера и парусные лодки покачивались на волнах у причала соседней бухты. Помимо множества материальных благ, их объединял своеобразный взгляд на собственные права и обязанности, в котором графа прав была переполнена разного рода информацией, а графа обязанностей оставалась совершенно пустой. Иначе говоря, характерной чертой мировоззрения европейских богатеев являлась абсолютная вседозволенность.

Когда владельцы водных видов транспорта посещали мореходный клуб, то там же спускали своих собак с поводков, чтобы те вволю набегались на ближайшем пляже. Однажды я прогуливалась неспешным шагом по песчаной косе, расположенной неподалёку от мореходного клуба, и наслаждалась прекрасной летней погодой. Солнышко светило на всю катушку, а лёгкий бриз ласково лохматил мне чёлку. Ничто не предвещало опасности, а потому шла я себе, шла, радуясь жизни и любуясь на серебристую морскую гладь. В какой-то момент этот пейзаж настолько меня заворожил, что я остановилась и на несколько минут загляделась на далёкие синие горизонты. Только я приготовилась двинуться с места, чтобы продолжить пляжную прогулку, как что-то меня насторожило. Я ощутила чьё-то присутствие прямо у себя за спиной, и, чтобы в этом удостовериться, медленно повернулась назад. В ту же секунду я оказалась лицом к лицу, или точнее сказать, лицом к морде датского дога огромных размеров, и мы молча друг на друга уставились. Короче говоря, пока я любовалась морской гладью, эта псина неслышно приблизилась ко мне сзади и уселась на небольшую дюну. За счёт этого мы с ней абсолютно сравнялись по высоте, а когда я обернулась назад, её голова оказалась прямо напротив моей. Как у всех догов, глаза этой собаки были красного цвета, немного мутные, с поволокой, и, помимо глубокого пессимизма, ничего иного не выражали.

Наш обмен взглядами представлял собой мысленный диалог следующего содержания. Я: «Тебе чего надо-то?» Собака: «А тебе?» Я: «Мне? Ничего». Собака: «И мне ничего». Я: «Ну ладно, тогда я пойду». В этот момент «собака Баскервилей», по-видимому, решившая со мной попрощаться, встала на задние лапы, а передние рывком водрузила мне на плечи. Не выдержав внезапно навалившейся тяжести, я крякнула, пронзительно взвизгнула и рухнула на песок, опрокинувшись на спину, а громадная псина тяжёлой каменной глыбой упала на меня сверху и обхватила мою голову передними лапами. Первым из недр моей души вырвалось чуть слышное: «Мама!» Без единой мысли, вот так, коротко: «Мама!» Затем подумалось: «Ну всё, конец!» В то же время было очевидно, что эта зверюга не намеревалась меня съесть. Наверное, она хотела со мной поиграть или что-нибудь в этом роде. Придавив меня к земле всем своим весом, собака принялась старательно вылизывать мне лицо своим шершавым языком, не отдавая себе отчёта в том, что подобная мера нисколько не способствовала моей гигиене, поскольку в это самое время с ее морды на меня капала жидкая сопливая масса, свойственная, помимо догов, таким породам, как бульдог, боксёр, неаполитанский мастиф и т.д. Пока она старательно слизывала с меня всё, что с нее же самой на меня стекало, я собрала все силы в кулак и постаралась сдвинуть с себя огромную собачью массу. Однако не тут-то было. Свалить собаку не удавалось из-за того, что, помимо крупного веса, она обладала исключительно крепкой хваткой. Как бы я ни пыталась высвободиться из её объятий, ничего не получалось – настолько сильно она обхватила мою голову своими передними длинными и очень когтистыми лапами. Тогда я решила позвать на помощь, но из распластанной под собачьим весом груди вырвалось лишь сдавленное: «Х-х-х-хр-р-р-р!».