Эмигрантка в Стране Вечного Праздника

В числе сельчанок, наделённых прозвищами, была бессменная секретарша периодически сменявшихся глав поселковой администрации, которую за глаза все называли Сверлом. Почему местные прозвали её именно так, мне стало ясно, когда я с ней пообщалась. Как-то раз мне потребовалось взять в мэрии справку о регистрации по месту жительства и по приходу туда выяснилось, что их выдавала женщина-Сверло. В здании поселковой администрации она занимала наипочётнейшее место, восседая на похожем на трон, большом кожаном кресле, установленном прямо перед кабинетом мэра, и поглядывала оттуда на посетителей с нескрываемым презрением. Приблизившись к секретарше, я вежливо с ней поздоровалась и коротко объяснила, зачем пришла. «Хм, – окатила меня с ног до головы негативно оценивающим взглядом Сверло и, отложив в сторону какой-то женский журнал, процедила сквозь зубы: – Документик Ваш предъявите!» Я покопалась в сумке, достала карточку с видом на жительство и протянула секретарше. Сверло покрутила её в руках и приклеилась ко мне немигающим взглядом: «А фотография на этом документе Ваша?» «А чья же?!» – опешила я. «Ладно, ладно, я только это хотела от Вас услышать, – буркнула она и вслед за этим настойчиво поинтересовалась: – Скажите, а кто у Вас муж?» Я назвала его имя и фамилию. «Странно, я такого не знаю…» – впилась в меня взглядом Сверло. «А Вы всех в этом посёлке знаете?» – полюбопытствовала я. «Ну не всех, конечно, однако, о тех, с кем лично не знакома, тоже наслышана, а вот названное Вами имя никак не припомню. Н-да-а-а, странно… – не отрывая от меня ни на секунду своего змеиного взгляда, заключила Сверло и после короткой паузы продолжила допрос: – А где он работает?» Я ответила. Сверло: «Кем?» Я ответила. Сверло: «А вы давно здесь живёте?» Я ответила. И всё же когда она спросила у меня: «А вы оба живёте на его зарплату?», – я не выдержала и попросила её объяснить, на каком основании она задаёт мне столь бестактные вопросы. «А зачем мне какое-то основание? – цинично ухмыльнулась Сверло. – Мы здесь, девушка, всё про всех знаем и про Вас тоже всё, что нам будет нужно, выясним». Признаться, в этом я нисколько не сомневалась.

По аналогии со Сверлом, некоторые прозвища жителей Перепёлок звучали неожиданно резко и даже грубо. К примеру, владельца местной скотобойни, весившего сто пятьдесят килограммов, сельчане за глаза прозвали Мордой. Вообще-то, это прозвище создавало довольно полное представление о размерах его лица, но в то же время нисколько не отражало имеющуюся громоздкость других его телесных пропорций. С таким же успехом ему могли бы приклеить прозвище Большая Нога или Огромный Живот. Хотя в указанном направлении жители Перепёлок тоже усмотрели некоторые нюансы, выделив из общей массы пару сельчан, одного из которых прозвали Пивной Бочкой, а другого Пивоваренным Заводом. В данном случае разница не качественная, а количественная, и непосредственно относящаяся к регулярно употребляемому ими пиву. Были в Перепёлках и парные прозвища, в частности, у матери и дочери, которых звали: Большая Беззуба и Малая Беззуба. Эти достопочтенные сельчанки, потерявшие из-за периодонтита две третьих своих зубов, так и не прибегли к протезированию, вследствие чего их улыбки выглядели на редкость плачевно, а в сумерках ещё и устрашающе. Сколько бы родственники и друзья не советовали им заняться устранением столь явного внешнего недостатка, Большая и Малая Беззуба, будучи работницами молочной фермы, продолжали отмахиваться от этой, на их взгляд, совершенно бессмысленной затеи: «Зачем на свой рот столько денег тратить? Кто тут нас испугается? Коровы что ли?»