Эмигрантка в Стране Вечного Праздника

Другую синонимическую парочку представляли собой владелицы бара, известные в Перепёлках под прозвищами Палка и Скалка. Шутка ли сказать, но если бы на месте Белки со Стрелкой, которых на борту космического корабля когда-то вместе запустили в космос, очутились Палка со Скалкой, то они разнесли бы его в пух и прах ещё задолго до взлёта. «А чего им не хватало?» – спросите вы. Всего и сразу. То, что было у одной, того тут же начинало недоставать другой, и на этой почве у них постоянно возникали конфликты, нередко заканчивавшиеся мордобоем. Палка и Скалка доводились друг другу родными сестрами по матери, с разницей в возрасте в несколько лет. Взаимную ревность и зависть у Палки и Скалки, скорее всего, объясняло то, что на протяжении всего детства их забирали к себе на выходные бабушки и дедушки по отцовской линии. Поскольку девочки были рождены от разных мужчин, родственники последних настраивали сестёр друг против друга. Разумеется, это никак не способствовало налаживанию между ними доверительных дружеских отношений, а во взрослом возрасте взаимное неприятие вылилось в бесконечные склоки, жалобы и обвинения, доходившие вплоть до драки. Усугублялся этот конфликт ещё и тем, что работали Палка со Скалкой в баре, доставшемся им обеим по наследству от матери. Обе сестры считали себя полноправными владелицами указанного заведения, и, когда одна пыталась установить на рабочем месте свои порядки, это неизменно сопровождалось активным противодействием со стороны другой, причем иногда выливалось в нешуточные потасовки, свидетелями которых неоднократно становились посетители бара. Впрочем, подобное зрелище нисколько не пугало подвыпивших сельчан, а даже наоборот, развлекало и давало повод посплетничать.

******

Если Палка со Скалкой дрались друг с другом на равных и по обоюдному согласию, то этого никак нельзя было сказать о жительнице Перепёлок, прозванной сельчанами Кулачихой за рукоприкладство по отношению к собственному супругу. Издевалась Кулачиха над ним не только физически, но и морально, оскорбляя и высмеивая на каждом шагу так, будто бы он доводился ей заклятым врагом. Супруг Кулачихи денно и нощно работал столяром и отдавал ей все свои заработанные тяжелым трудом деньги, а она сразу после замужества заявила, что не хочет работать и переквалифицировалась в домашние хозяйки. В отличие от Кулачихи, её супруг был очень добрым человеком покладистого характера. Наверное, поэтому он прощал своей вечно недовольной супруге обидные комментарии, а, может, делал это из жалости к ней, по той причине, что за тридцать лет совместного проживания они так и не обзавелись детьми, а женщины, как правило, склонны по этому поводу очень сильно переживать. В отличие от него, Кулачихе деликатность была глубоко чужда. Она прилюдно обзывала своего мужа дураком и кичилась тем, что в отличие от «этого дикаря» с дипломом школьного образования, у неё за плечами была «приличная карьера» в виде профессиональной подготовки на повара и двухлетнего стажа работы помощницей заведующего продуктовым складом. Как супруг Кулачихи ни старался не реагировать на её гневные выпады, однажды она таки довела его до белого каления. В ту ночь он не вернулся домой и не появился там ни на другой день, ни в последующие трое суток. Не на шутку обеспокоенные его отсутствием соседи заявили в полицию, а пару часов спустя служитель закона нагрянул к Кулачихе, чтобы выяснить, известно ли ей что-нибудь о местонахождении своего супруга. С выражением полного безразличия на лице она плюхнулась перед полицейским в кресло и, засмолив сигарету, выдавила из себя: «А мне-то откуда знать?» «Тогда хотя бы опишите его особые приметы», – замялся полицейский, никак не ожидавший подобного равнодушия. «Пока никаких, – бросила в ответ Кулачиха, – но как только вернётся домой, они у него сразу появятся!»

Что же касается типично домостроевского мужского рукоприкладства, то среди сельчан больше всех в этом отличился житель Перепёлок по прозвищу Злой. В моем представлении его угрюмое и туповатое выражение лица вкупе со столь неблагозвучным прозвищем ассоциировались с неким криминальным прошлым, которое, как мне казалось, он тщательно ото всех скрывал. Бил этот сельчанин свою жену не часто, но сильно, как правило, в ночное время и находясь в нетрезвом состоянии. В такие моменты бедняжка старалась не поднимать шума, чтобы не разбудить детей, а также соседей, которые могли вызвать полицейских. По привычке она молча сносила удары. Но однажды несчастная женщина дотерпелась до того, что Злой сломал ей руку. На следующий день он как ни в чём не бывало сопроводил свою жену к врачу, который отправил её на рентген, а затем наложил на сломанную руку гипс. Злой поблагодарил травматолога за оказанную помощь и напоследок поинтересовался: «Доктор, скажите, как это отразится на здоровье моей жены? Скоро она сможет, как и прежде, выполнять работу по дому: готовить, мыть и убирать?»