Эмигранты

После ареста советских граждан на Китайскую Восточную железную дорогу ринулись тысячи эмигрантов в надежде получить работу на дороге. Около Правления дороги с раннего утра стояли толпы народа, стремящегося прорваться к какому-нибудь авторитетному начальнику и заручиться его поддержкой. Но удачливыми были только единицы, в основном принимали только молодых людей в фашистской форме, шнырявших в толпе и доказывавших, что доступ на работу открыт только для членов фашистской партии Родзаевского. Иногда появлялся сам Родзаевский, приезжавший на машине и проходивший через толпу с поднятой головой и отрешенным взглядом. К нему бросались десятки людей, но он никого не удостаивал вниманием, подчеркивая этим важность проблем, которыми был занят. Протоптавшись весь день на солнцепеке. Измученные и усталые, неудачливые искатели работы к вечеру расходились по домам, чтобы с утра вновь собраться около Правления дороги. Авось да повезет?!

Порфирий Иванович с необычной для него живостью реагировал на происходящее. Арест советских граждан он встретил с восторгом. Брызжа от торопливой речи слюной, особенно вычурно матерясь и даже притоптывая ногой, он просто ликовал.

— Вот, доигрались, сволочи! — кричал Порфирий Иванович. — Всех теперь за решетку посадили! Я бы их в яму, в яму и воды бы не давал! И еды тоже! Пусть дохнут с голоду! Скоро большевикам каюк! Китайцы только начнут, а союзников у них много найдется, быстро большевикам голову скрутят! Дождались и мы светлого дня!

— Еще неизвестно, чем все кончится, — осторожно бросал Виктор.

— А ты не сомневайся, — назидательно говорил Порфирий Иванович. — Скоро мы на родные места поедем. Вот помяни мое слово — новый год на родине встречать будем!

Однако, когда Виктор и Леонид попросили Порфирия Ивановича отпустить их на один день, чтобы съездить в Правление дороги насчет устройства на работу, тот остался недоволен.

— А что вам там делать? Или вам у меня плохо, что ли? Может, работа там временная будет, а у меня постоянная. Цельный день потратите, а здесь работы вон сколько!

— Да мы наверстаем! Нам только узнать насчет работы. А вдруг повезет?! — постарался успокоить Леонид Порфирия Ивановича.

— Напрасные хлопоты, — скептически хмыкнул Порфирий Иванович, но все же на один день отпустил.

Леонид и Виктор пришли к зданию Правления дороги к восьми часам утра, но уже застали там массу народа. Одни толпились у главного входа, другие стояли группами в ожидании каких-то «ходатаев», обещавших помочь устроиться на дорогу. Таких «ходатаев» появилось немало. Обычно они подходили к такой группе или к одиночкам и доверительно говорили, что могут помочь получить работу, нужно только дать деньги влиятельному китайцу, от которого зависит все дело. Называли и фамилию китайца. И многие доверчивые люди давали последние деньги в надежде получить работу. «Посредник» брал деньги, записывал фамилии своих жертв, на другой день говорил, что передал их куда надо, что работа наверняка будет, потом несколько дней поддерживал веру в своих подопечных, а затем исчезал.

Когда Виктор и Леонид пристроились к толпе у главного входа, появились трое парней в фашистской форме и обращаясь к толпе стали говорить, что на дорогу будут принимать только членов фашистской партии. Затем они предложили желающим тут же вступить в ряды партии и стали записывать подходивших к ним мужчин, среди которых была не только молодежь, но и люди в годах. Агитация явно возымела свое действие, как только была обещана работа.

Солнце палило, хотелось пить, двери Правления по прежнему были закрыты. Толпа то подпирала к самым дверям, то утомленно отталкивалась назад и этим напоминала морской прибой. Наконец в дверях показался мужчина в костюме песочного цвета, с выхоленным лицом и неторопливыми манерами.

— Господа, — сказал мужчина, — сегодня приема не будет. Можете расходиться по домам!

— Это Михайлов, — сказал кто-то позади Леонида. — Ванька-Каин. Пристроился, сволочуга. Раньше министром был, теперь у китайцев в почете. Везет же людям!

— Господа, — повышая голос сказал Михайлов. — Повторяю, не ждите! Приема не будет!

— А как, членов фашистской партии будут принимать? — крикнул кто-то из толпы.

— Да, конечно, членам российской фашистской партии будет оказываться преимущество. Но сегодня, повторяю, приема не будет!

Двери Правления закрылись, но толпа долго не расходилась. Молодчики из фашистской партии записывали обступивших их эмигрантов, понявших из слов Михайлова, что принадлежность к партиям Родзаевского может стать трамплином для получения работы.

— Пойдем, — уныло сказал Виктор. — Видно правильно сказал Порфирий Иванович, что напрасные хлопоты!

Через несколько дней Виктор и Леонид опять пришли к Правлению дороги и застали прежнюю картину: те же толпы осаждали крепко закрытые двери Правления, так же сновали молодчики Родзаевского, записывая вновь вступающих в фашистскую партию. В одном месте дружно били попавшегося «ходатая», кричавшего, что виноват не он, а китаец, которому он передавал взятки.