Эмиль и сыщики

— Что вы! — воскликнул Эмиль. — Купите себе на них несколько сигар.

— Спасибо, малыш, я не курю, а жую табак, — сказал шофер и поехал дальше.

Эмиль поднялся на третий этаж и позвонил в дверь, на которой была табличка «Хаймбольд». До него донеслись громкие возгласы, потом дверь распахнулась, и он увидел бабушку. Она схватила Эмиля за шиворот, поцеловала его в левую щеку и одновременно шлепнула по правой, потом втащила за волосы в квартиру и закричала:

— Ах ты, негодник, ах ты, негодник!

— Хорошенькие вещи узнаешь о тебе, — сказала тетя Марта дружелюбно и подала ему руку.

А Пони-Шапочка — на ней был мамин передник — сунула ему локоть, пропищав:

— Осторожно! У меня руки мокрые. Мою посуду. Бедные мы, женщины!

Потом они все прошли в комнату, Эмиля усадили на кушетку, и бабушка с тетей Мартой стали его так рассматривать, словно он очень ценная картина Тициана.

— Деньги принес? — спросила Пони.

— Еще бы! — воскликнул Эмиль, вынул из кармана три бумажки, протянул сто двадцать марок бабушке и сказал: — Вот, бабушка, возьми. И мама передает сердечный привет. И просит тебя не сердиться, что ничего не послала в прошлый месяц. Но было мало работы. Зато в этот раз она посылает больше обычного.

— Спасибо, мой милый мальчик, — ответила бабушка, протянула ему назад ассигнацию в двадцать марок и сказала: — Это тебе. За то, что ты такой отличный сыщик.

— Нет, я не возьму этих денег. У меня ведь есть двадцать марок, которые мне дала мама.

— Эмиль, бабушку надо слушаться. Спрячь скорее деньги!

— Нет, я их не возьму.

— Ну и болван! — воскликнула Пони-Шапочка. — Я не заставила бы себя просить!

— Нет, бабушка, мне не хочется.

— Возьми, говорят, не то у меня от бешенства разыграется ревматизм, пригрозила бабушка.

— Ну, скорее убери эти деньги, — сказала тетя Марта и сама сунула ему бумажку в карман.

— Что ж, если вы уж так настаиваете… — простонал Эмиль. — Спасибо, бабушка.

— Это я должна благодарить тебя, это я должна благодарить тебя, ответила бабушка и погладила Эмиля по голове.

Потом Эмиль подал тете букет. Торжественно развернули бумагу, и все растерялись — то ли плакать, то ли смеяться.

— Сушеные овощи! — заявила Пони.

— Ну конечно, они с вечера лежат без воды, — печально объяснил Эмиль. Тут нечему удивляться. Когда мы их вчера утром купили у Штамницев, они были совсем свежие.

— Не сомневаюсь, не сомневаюсь, — сказала бабушка и поставила завядшие цветы в воду.

— Может, еще отойдут, — утешила его тетя Марта. — Ну, а теперь давайте обедать. Дядя придет домой поздно. Пони, накрой на стол!

— Сейчас! — ответила девочка. — Эмиль, а что у нас на обед?

— Понятия не имею.

— А что ты больше всего любишь?

— Макароны с ветчиной.

— Ну, значит, ты уже знаешь, что у нас на обед.

Собственно говоря, накануне Эмиль уже ел макароны с ветчиной. Но, во-первых, любимое блюдо можно есть хоть каждый день, а во-вторых, Эмилю казалось, что с последнего обеда в Нойштадте у мамы прошло не меньше недели. И он накинулся на макароны, словно он был господином Грундайсом — Мюллером Кислингом.

После обеда Эмиль и Пони вышли на улицу, потому что Эмилю не терпелось опробовать маленький никелированный велосипед Пони. Бабушка прилегла на кушетке. А тетя Марта пекла яблочный пирог. Она славилась в семье своими яблочными пирогами.

Эмиль мчался по Шуманштрассе, а Пони бежала за ним и держалась за седло, уверяя, что это необходимо, не то ее кузен упадет. Потом ему пришлось слезть, потому что Пони захотела продемонстрировать, как она делает восьмерки и тройки.

И тут к ним подошел полицейский с портфелем под мышкой и спросил:

— Скажите, дети, в доме пятнадцать живут Хаймбольды?

— Да, — сказала Пони. — Это мы. Одну минуту, господин майор.

Она поставила велосипед в подвал и заперла его.

— Что-нибудь плохое? — спросил Эмиль, который все еще беспокоился из-за проклятого Йешке.

— Совсем наоборот. Это ты ученик Эмиль Тышбайн?

— Да, я.

— Ну, тогда я могу тебя от души поздравить!

— У кого это день рождения? — поинтересовалась Пони, которая, вернувшись из подвала, услышала только последние слова.

Но полицейский ничего больше не сказал; он молча поднимался по лестнице. Тетя Марта ввела его в комнату. Бабушка проснулась и села на кушетке. Ее явно разбирало любопытство. Эмиль и Пони-Шапочка стояли у стола, сгорая от нетерпения.

— Дело вот в чем, — начал полицейский, раскрывая портфель. — Вор, которого сегодня утром помог задержать ученик реального училища Эмиль Тышбайн, оказался не кем иным, как грабителем банка в Ганновере, которого разыскивают вот уже месяц. Он похитил большую сумму денег. Нашим специалистам удалось установить его личность. И он уже во всем признался. Почти все деньги нашлись — они были зашиты в подкладке его костюма. Ассигнации по тысяче марок.

— С ума сойти! — воскликнула Пони-Шапочка.

— Две недели назад, — продолжал полицейский, — банк назначил премию тому, кто поймает грабителя. И так как ты, — он обернулся к Эмилю, задержал его, ты получишь эту премию. Господин комиссар полиции передает тебе привет, он рад, что ты вознагражден за твое мужество.

Эмиль поклонился.