Eminem. На пределе возможного

Доктор Дре и Mel-Man продюсировали больше половины треков альбома, предоставив Маршаллу таким образом возможность сконцентрироваться на текстах. На сей раз Маршалл был намерен рассказать миру о том, кто такой настоящий Маршалл Мэтерс. Выпуск альбома был запланирован на май 2000 года. Джимми Айвин и Доктор Дре уже ждали первых судебных исков. В альбоме содержались настолько жестокие тексты, что даже из Dirty-версии альбома пришлось удалять некоторые фразы (их можно услышать на «The Shady Shizzle Collection»). Конечно, все сопровождалось предупреждением о наличии провокационных текстов и что особенно изнеженные натуры могут прямо сейчас идти к черту («Public Service Announcment 2000»). Естественно, альбом был упакован в три слоя целлофана и сопровожден несколькими значками 18+, но, казалось, сейчас Маршалл сам хочет судебных разбирательств. В ответ на иск своей мамы он записал еще более резкие высказывания в ее адрес, в ответ на обвинения жены он записал поражающий своей жестокостью трек «Kim», в ответ на претензии гомосексуального сообщества он признался в ненависти к представителям нетрадиционной ориентации.

Джимми Айвин, Dr.Dre и сотрудники Aftermath Entertainment

В начале 2000 года, когда работа над альбомом была уже близка к завершению, Маршалла пригласили на церемонию вручения премии Source Awards. Прийти сюда он обещал Дре, а о таких вещах Маршалл не забывал никогда. Тем не менее на церемонии он чувствовал себя не в своей тарелке. Здесь были люди, которых он высмеивал в своих текстах. Были люди, которые «диссили» его самого. При этом на церемонии нельзя было зачитать фристайл или устроить потасовку, такие вещи организовывали после церемонии. Причем всегда. Это стало своего рода традицией.

Слим столько всего наговорил про всех в своих песнях, что я предпочитал получше защититься. К тому же печальная статистика подтверждала мои опасения, после церемоний Source Awards или Soul Train Awards кто-нибудь все время оказывался либо мертвым, либо подстреленным (Байрон Уильямс).

Байрон Уильямс рассказывал о том, как сразу же насторожился, когда увидел, что после церемонии Маршалла окружила толпа в красно-черных кепках (символика Death Row Records). Впрочем, это вполне могли оказаться просто фанаты лейбла или кого-то из исполнителей. Один из парней что-то очень агрессивно говорил Маршаллу.

Я не переставал следить за выражением его лица. Эти чуваки в красных футболках что-то говорили Слиму, он отвечал им, и тут в какой-то момент его лицо побагровело от злости, оно просто стало цвета футболок тех ребят (Байрон Уильямс).

Охранник подошел лишь в конце разговора, когда один из окруживших Маршалла ребят уже начал в открытую нарываться на драку. При виде охраны ребята из Death Row Records немного поутихли, но напоследок один из них все же предупредил:

– Живым ты отсюда не уйдешь.

Байрон Уильямс рассказывал о том, что с этого момента началась настоящая война с лейблом Шуга Найта. Охрана проводила их к черному ходу, но там уже были ребята из противоборствующего лейбла. Казалось, что они сейчас, в лучших традициях гангста-рэпа, просто пристрелят белого рэпера, причем никто из команды Маршалла не понимал причины агрессии.

Лишь спустя пару часов им удалось благополучно покинуть церемонию и добраться до отеля. Там их уже ждало несколько полицейских машин, которые вызвал Пол Розенберг, чтобы обеспечить безопасность Маршалла. Рэп – всего лишь музыка, не имеющая ничего общего с гангстерскими разборками. Так считал Эминем, но с ним слишком многие были не согласны.

– Они всегда так делают. Просто запугивают, – сказал Джимми Айвин, узнав об обещаниях ребят с Death Row Records. Однако Маршалл был серьезно напуган тем, что сказали ему те ребята. Сказывались наркотики. Страх начал постепенно превращаться в паранойю. Но, как говорится, прежде чем диагностировать у себя паранойю, убедитесь, что за вами не следят.