Эмир Кустурица. Где мое место в этой истории? Автобиография

— Должна сказать тебе одну вещь, — продолжила она. — Тебе необходимо знать: Майя встречается с сыном хирурга Василевича. Парень, прямо скажем, так себе. Вот ты мне кажешься настоящим львом!

— Этот Василевич — молодец. Я помню, как он накладывал мне гипс, когда я сломал руку в шестьдесят первом году, неся свой «Титаник», — произнес я, словно эта информация не имела для меня никакого значения.

— Тебе не о чем беспокоиться, между ними нет ничего серьезного, — вмешалась Амела Аганович, которая в ту пору была лучшей подругой Майи и время от времени заходила в «Сеталист». — Она гоняет бедного Василевича за пирожными в квартал Грбавица: ей нравятся «Богемы» и пирожные с кремом из кондитерской «Ядранка». Тебе нечего опасаться, он совсем не подходит Майе.

— Успокойся, Амела, эта девушка меня больше не интересует.

— Да, я знаю. Я сказала тебе это так, на всякий случай…

* * *

Златан Мулабдич, Бад Спенсер[35] кафе «Сеталист», был самым ранним клиентом. Он редко дрался. Это был мужчина с нежной девичьей душой, но он становился опасным, когда приходил в бешенство. Однажды, поколотив двух типов, он дождался, пока приедет «скорая помощь», и помог санитарам погрузить в машину драчунов, отправленных в глубокий нокаут. Свидетели утверждают, что по его щеке стекала слеза, когда «скорая» с воем сирен умчалась в больницу.

Златан сел за наш столик, обнял меня и расцеловал:

— Вчера я видел твою Майю.

Я пожал плечами, словно говоря: какое это имеет ко мне отношение?

— Что вас так зациклило на этой Майе? Успокойтесь уже, я приехал проведать вас, а вы только и талдычите: Майя там, Майя здесь.

Златан показал на противоположный тротуар возле магазина «Нови дом».

— Вчера она прошла вон там, дружище, и даже стулья оборачивались ей вслед. И все женщины смотрели на нее. Настолько она вся ладненькая.

— А я-то здесь при чем? Это было и прошло!

Я взял номер телефона Амелы и отправился домой спать, чтобы прийти в себя после бессонной ночи.

* * *

Вечером я пошел прогуляться по улице Тито. Затем немного побродил по центральным улицам Сараева. После этого сел на автобус, чтобы добраться до кондитерской «Ядранка» в квартале Грбавица. Я уселся в углу и заказал лимонад, в надежде, что Майя пришлет своего Василевича за пирожными с кремом и «Богемами». Я ни на секунду не усомнился во вкусе Майи и набросился на пирожные с кремом. Проглотил семь штук, а также одну «Богему». Мне показалось, что меня сейчас стошнит. Что, впрочем, и произошло. Я вышел из кондитерской, и меня благополучно вырвало. На улице было холодно. Поскольку я не хотел подхватить простуду в ожидании Василевича, которого по-прежнему не было видно, я вернулся в кондитерскую. Там я снова заказал лимонад и пирожные, но на этот раз, чтобы унести их с собой. Василевичем тем временем даже не пахло! К счастью для него и, возможно, для меня. Мои нервы были напряжены до предела. Герцеговинец отчаянно боролся во мне с человеком. «Парень здесь ни при чем», — говорил человек. Но герцеговинец качал головой: «Ну уж нет, если он заслуживает взбучки, он ее получит». Поэтому я не уверен, что был бы с ним нежен. Я сказал бы ему: «Кто ищет со мной ссоры, тот укорачивает себе жизнь!»

Это тоже был не лучший вариант. Необходимо было, чтобы его ответ содержал это знаменитое «Чего?!», за которым немедленно следует двойное «Чего-чего?». Мне следовало придумать что-нибудь, чтобы заманить его в эту ловушку. Ладно, сказал я себе, тогда я задам ему вопрос: «Тебе действительно это нужно?» А он, я уверен, ответит мне: «Чего? Мне нужно чего?» Как только он произнесет это роковое «чего?», я больше не смогу себя сдерживать и предупрежу его: «Осторожно, малыш, иначе я переломлю тебя пополам, как кусочек мела!» Он не успеет меня спросить, при чем тут мел, потому что уже получит оплеуху.

* * *

В это время появился хозяин кондитерской и с любопытством уставился на меня:

— Как тебя зовут, юноша?

— Кустурица.

— Ну-ка, присядь сюда. Какие пирожные ты хочешь? Я лежал вместе с твоим отцом в больнице, в отделении интенсивной терапии. Мы оба столкнулись с инфарктом! Твой отец очень приятный человек! Надеюсь, он бросил пить?

— Ну, да. За исключением одной капли, время от времени, — ответил я.

— Нельзя этого делать! Ни одной капли! Посмотри на меня, я пеку лучшие пирожные в Сараеве, и, тем не менее, я не имею права к ним прикасаться. Жизнь пресна без «Богем» и пирожных с кремом, но все же жизнь есть жизнь. Лучше быть живым, чем мертвым, не так ли? Передай своему отцу совет от меня: в нашем возрасте мужчина должен за собой следить.

Он так нагрузил меня пирожными, что мне пришлось оставить часть дома, а остальное забрать с собой в Прагу.

— Никола передает тебе привет, — сказал я отцу перед отъездом.

— Какой Никола? Кондитер?

— Да, он самый.

— Как он поживает? По-прежнему поглощает пирожные в огромных количествах?

Я ответил, что он больше к ним не прикасается из-за своего инфаркта.