Эмиссар чёрной Армады

— Хозяин вряд ли когда раскошелится на хороший пищесинтезатор.

— Вонючая харчевня…

— Точно.

— Вонючий район. Не помню, чтобы в справках, которые мы читали, расписывались эти трущобы.

— Любые бюрократические творения страдают тенденциозностью. Авторы лакируют действительность. Или сгущают краски, в зависимости от целей. Объективную картину молено увидеть только собственными глазами. Для этого я тебя и поволок на экскурсию. Пошли?

— Пошли.

Мы вышли из бара. И тут же влипли в хорошенькую историю. Грех жаловаться. Нечто подобное я и предполагал.

Женщина сначала визжала как резаная. Потом потеряла сознание. Но огромного, заплывшего жиром, скрывающим могучие мышцы, араба, голого по пояс, со светотатуировками — змеями, ползущими по телу, ничего не могло остановить. Он определённо не дожрал наркотиков и теперь вымещал свою злобу. Судя по отрывочным крикам, это была разборка между сутенёром и рабочей лошадкой.

— Падаль… Падаль… Падаль, — как заведённый твердил по-английски араб, нанося удары.

Женщина стонала. Гнев застилал арабу глаза, он не слишком ясно соображал от ярости, поэтому часто бил мимо. Остановить его никто не пытался. Трущобы быстро приучают людей не вмешиваться не в свои дела. Били и убивали тут постоянно. Одним трупом больше — какая разница, если, конечно, труп не твой собственный.

— Стой! — крикнул Шестернёв, кидаясь вперёд.

Араб не обратил на окрик никакого внимания.

Шестернёв схватил сутенёра за плечо и отбросил от жертвы.

— Остынь. Ты убьёшь её.

— Не-ет, — выпучил глаза араб. — Я убью тебя.

Ну вот, началось.

В руке араба оказался стилет с длинным лезвием-иглой, мелькающим в свете мерцающего фонаря.

Я присел на скамейку рядом с потёртым завсегдатаем улицы, пожилым латиноамериканцем, и стал наблюдать за поединком.

— Убьёт его Ахмад, — зевнул латинос.

— Думаешь? — поддержал я беседу.

— Точно. Он бешеный. В прошлом году зарезал девочку. А парня от банды «Синих» — того голыми руками. Полиция брала — отпустили… Зарежет. А не зарежет, так «лесные пантеры» его приберут. Главная местная банда. Ахмад с ними не разлей вода.

— Да… — протянул я.

— Во, смотри, — кивнул латинос.

— Ху, — Ахмад, неожиданно легко для своей комплекции круживший вокруг Шестернёва, сделал выпад, и стилет змеиным жалом метнулся вперёд.

Шестернёв ушёл в сторону. Он двигался плавно и легко, как и положено бойцу высокого класса, по узкому универсальному боевому комплексу.

— Боишься, билядь, — араб неожиданно украсил свой английский расхожим русским ругательством.

Стилет со свистом прорезал воздух.

Вокруг начал собираться народ. Вмешиваться никто не собирался. Некоторые смотрели с болезненно-любопытным страхом. Иные — с состраданием. Двое заключали пари. Ставки были явно не на Шестернёва. Полицейские тарелки-контролёры были перебиты, названивать в полицию здесь не принято. Так что драка будет до конца. Я прикидывал, нет ли вокруг приятелей сутенёра, которые ввяжутся в бой. Пока не заметил.

— Начинай, да! — крикнул по-русски субъект, похоже, прибывший на Марс из Грузинского княжества.

— Зарежет, — снова произнёс латинос рядом со мной.

— Ещё как зарежет, — поддержала его проститутка, стоявшая за нашими спинами.

— Ху! — Ахмад снова сделал выпад. Шестернёв вновь ушёл в сторону.

— Хи-хи, — засмеялся Ахмад. — Убью, билядь, — он снова ринулся вперёд.

Шестернёв опять ушёл в сторону и наградил пинком пролетевшего по инерции вперёд Ахмада.

Удар был достаточно силён для того, чтобы Ахмад распластался на земле. Но араб тут же вскочил, зная по многолетнему уличному опыту, что разлёживаться нельзя — добьют. Лицо его было перекошено от боли.

В толпе послышались одобрительные возгласы.

— А может, и не зарежет, — рассудительно произнёс латинос.

— Нет, зарежет, — отмахнулась проститутка.

— Билядь… Ху! — араб ринулся вперёд.

Шестернёв вновь отскочил в сторону. А когда Ахмад повернулся к нему, наградил его сокрушительным ударом ногой в живот.

Ахмад хрюкнул, как подкошенный повалился на мостовую и, хрипя, покатился.

Шестернёв подошёл к нему, примерился нанести завершающий удар, потом махнул рукой, поднял стилет, забросил его на крышу домика.

— Суровый парень, — оценил латинос. Шестернёв подошёл ко мне.

— Ну что, дальше на экскурсию? — спросил я.

— Пошли.

Толпа раздвинулась перед нами.

— Ты принципиально не хотел мне помочь? — зло осведомился Шестернёв.

— И пропустить такое зрелище? Что ты… В целом дрался ты неплохо, оценил я. — Но мог бы и лучше. Чего ты с ним тянул? Покрасоваться захотелось?

— Сам бы попробовал.

— Я не люблю уличные драки. Без необходимости в них не ввязываюсь. А девчонку жалко. Убьёт он её за позор.

В процессе драки проститутка очухалась и исчезла.

— Может, в полицию его сдать?

— Раньше времени нечего нам светиться… Не бери в голову. У нас вся ночь впереди.

Дальше мы забрели в подпольный садомах — зрелище противное и на любителя. Потом — в сенсорный эротик-клуб. А потом…

Потом в парке под куполом, за которым чернела марсианская пустыня, мы набрели на стаю «лесных пантер».