Эмиссар чёрной Армады

— Мы ваши друзья. Мы те, кто призваны защищать. И те, кто верит в чудеса. Расскажите о Тиме, — попросил я.

— Сорок лет прошло.

— Нет. Нас интересует то, что было недавно.

Он вытерла ладонью щёку, смахнув ненароком стакан с компотом. Струйки жидкости потекли со стола, капая на платье, впитываясь в землю, но Инга Николаевна не обращала на это внимания.

— Он… Он жив? — полушёпотом произнесла она.

— Возможно, — кивнул я. — Точнее, жив, но сильно изменился. Вы можете его даже не узнать.

— Узнала я его! Узнала!

— Он был здесь?

— Не был. Ночной звонок по СТ-фону. Три дня назад. Какой-то силуэт тёмный и неясный. Какие-то ничего не значащие слова.

— Какие? — спросил Шестернёв.

— Что-то вроде «я вспоминаю»… Меня будто ударило молнией. Хотя я не могла различить лица говорившего — оно было в каком-то тумане, не могла различить оттенки голоса, но я поняла — это Тим. Я думала, что сошла с ума. Что мне привиделось. Или что я просто растолковала ошибочный звонок как подсказку болезненного сознания.

Она поморщилась и глубоко вздохнула.

— Боюсь ночных звонков. Тогда тоже позвонили ночью. И сообщили, что связь с «Селигером» потеряна. Потом мне сказали, что, видимо, причиной явилось столкновение с метеоритом и неполадки в противометеоритной защите корабля. Так?

— Не совсем.

— Это был Тим… Но не мой Тим. Какой-то чужой. Не от мира сего.

— Больше он не пытался выйти на связь с вами?

— Нет. Сорок лет. И теперь надежда. Скажите, я увижу его ещё?

— Не знаю, — я напрягся.

— Пусть. Лишь бы знать, что он жив.

— Жив, — хрипло произнёс я. Ещё как жив!

Я почувствовал, как по спине и шее ползёт змейка и волосы становятся дыбом…

***

Он стоял в нескольких метрах за моей спиной. Он стоял, застыв холодной льдиной, и вместе с ним застыло всё вокруг. Даже лёгкий ветерок стих. Замолчали птицы. Нас накрыло глухое, ватное безмолвие.

Я смог обернуться. Виски давило. Тим стоял сосредоточением злой энергии. Лица его я не мог уловить, как и в прошлый раз, но знал точно — он. Весь мир вокруг нас наливался голубым светом.

Инга Гиатулина приподнялась. Полетел на землю кувшин с натуральным компотом, но не разбился. Лицо хозяйки стало быстро бледнеть, и я испугался как бы у неё не разорвалось сердце.

— Тимур, — едва слышно прошептала она. Но в повисшей тишине её слова звучали чётко и ясно, они, будто подпитываемые разлившейся в окружающей среде энергией, наливались силой и приобретали самостоятельную жизнь. — Сынок.

Она пошатнулась, ухватившись за спинку садовой скамейки. Она безошибочно узнала в этом монстре своего сына, которого похоронила в душе сорок лет тому назад.

С минуту мы не двигались, будто боясь нарушить неустойчивое равновесие, удержаться в текущей хрупкой реальности и не рухнуть куда-то, в пучину хаоса и кошмара. Первобытный, мистический ужас поднимался в моей душе. Из встреч с Найдёнышем это была самая зловещая.

Напряжение достигло своего пика. На меня будто обрушили тонну песка, и я стоял, держась из последних сил на ставших ватными ногах. Тим сейчас напоминал старинный ядерный реактор, из которого выдернули стержни и который пошёл вразнос, готовый вот-вот рвануть и смести всё окружающее. Живой Чернобль!

Раздутый до предела воздушный шар — вот во что превратилось окружающее пространство. И надувал его Найдёныш. А мы болтались внутри этого шара.

Я попытался скинуть с себя невидимую тяжёлую руку. Надо быть готовым к смертельной схватке. Хотя я подозревал, что шансы у меня невелики. Я мог ещё сражаться на равных с Найдёнышем в логове «ночников». Но вряд ли я справлюсь с Тимуром Гиатулиным, вернувшимся в свой дом.

И тут раздутый до предела шар лопнул. Зашуршал ветер в листьях. Снова защебетали птицы и зашевелились кроны деревьев. И сам Тимур начал меняться. Из неустойчивой текучести стали проступать черты его лица.

Вскоре в чёрном комбинезоне перед нами стоял капитан «Селигера» Тимур Гиатулин, нисколько не изменившийся за сорок лет, будто сошедший с СТ-фотографии из регистрационного банка. Выражение его лица было как у очнувшегося ночью на крыше лунатика, не понимавшего, как, куда, зачем он попал.

— Мама, — хрипло, полувопросительно, полуутвердительно произнёс он. Он шагнул ей навстречу,

— Мама… Я вспомнил… Неправильно. Всё плохо. Всё не так…

— Тим, — судорожно вздохнула она, делая ему шаг навстречу.

— Я не знаю, как всё было… Я не могу, — лицо его исказила гримаса боли.

— Я знала, что ты жив.

— Жив? — на его лице появилось удивление. — Жив. Я понимаю.

Инга Николаевна покачнулась, Тим ринулся молнией навстречу, пытаясь поддержать её, но отпрянул.

— Нельзя. Я не могу. Я должен идти.

— Тимур, останься!

— Нет, мама. Всё неправильно. Я не свой. Он повернулся и неуверенно пошёл прочь.

— Стой, Тимур! — закричал я. — Ты дома. Ты вернулся. Мы поможем тебе!

Он пошёл быстрее, переходя на бег. Я потянулся к кобуре с разрядником. И тут Тимур исчез. Переместился. Притом настолько далеко, что я не сразу смог уловить его след. А когда уловил, понял, что не смогу его настичь.

Вжав кнопку коммуникатора, я закричал:

— Объект здесь! «Барьер»!