Эмма

На другой день и на всех последующих сеансах последовал такой же поток любезностей и учтивостей, а работа, к счастью Эммы, шла быстро и успешно. Портрет хвалили все, кто его видел, а мистер Элтон находился в постоянном упоении восторга и горячо защищал рисунок от любой критики.

– Мисс Вудхаус одарила подругу тем, чего не хватало ее красоте, – отметила миссис Уэстон, даже не подозревая, что разговаривает с влюбленным. – Выражение глаз передано верно, а вот брови и ресницы у мисс Смит другие. Как раз таких ей в жизни и недостает.

– Вы находите? – вопрошал мистер Элтон. – Не могу с вами согласиться. На мой взгляд, сходство разительное абсолютно в каждом штрихе. В жизни не видел такого точного портрета. Нельзя ведь забывать и об игре света и тени.

– Эмма, вы сделали ее слишком высокой, – заметил мистер Найтли.

Эмма и сама это прекрасно знала, однако признать не желала. Мистер Элтон же горячо вступился:

– Что вы! Отнюдь! Никак нет! Она ведь, понимаете, сидит, а потому, естественно, предстает… то есть это и передает суть того… понимаете, нужно ведь помнить о пропорциях! О пропорциях и о перспективе… Нет-нет! Рост точь-в-точь как у мисс Смит. Именно такой!

– Очаровательный портрет! – сказал мистер Вудхаус. – Замечательно выполнен. Впрочем, как и все твои рисунки, голубушка. Не знаю никого, кто рисовал бы так же хорошо. Вот только что мне не нравится – она у тебя сидит на улице, а на плечиках всего лишь тоненькая шаль. Так ведь и простудиться недолго!

– Но, папа, ведь предполагается, что это теплый летний день. Взгляните на дерево.

– Сидеть на улице в любое время года опасно, голубушка моя.

– Сэр, можете говорить, что угодно, – воскликнул мистер Элтон, – однако мне, должен признаться, поместить мисс Смит на улицу кажется прекрасной идеей! А в какой неподражаемой манере выполнено дерево! Никакой другой фон мисс Смит так бы не подошел. Естественность, присущая ей, и в целом… Ах, какой чудесный портрет! Наглядеться не могу! Никогда не видывал подобного сходства.

Далее следовало поместить портрет в раму, однако с этим возникло несколько трудностей. Промедлений дело не терпело. Заказ необходимо было выполнить в Лондоне, причем через смышленого человека с хорошим вкусом, но без помощи Изабеллы – обычной исполнительницы всех поручений в Лондоне, ведь на дворе стоял декабрь и мистер Вудхаус приходил в ужас даже от одной мысли о том, чтобы она вышла из дома в пору холодных декабрьских туманов. Однако стоило об этой беде сообщить мистеру Элтону, как все трудности разрешились. Он тотчас же любезно поспешил на помощь. Доверь они ему это дело, с каким бы бесконечным удовольствием он его выполнил! Он готов поехать в Лондон в любую минуту. Невозможно передать, как рад он был бы исполнить такое поручение!

– Вы слишком добры! Нет-нет! Мы не можем вас так обременять! – в свою очередь говорила ему Эмма.

На что молодой человек продолжал молить и убеждать, и в конце концов дело было улажено.

Мистеру Элтону предстояло отвезти портрет в Лондон, выбрать раму и отдать надлежащие указания. Эмма взялась упаковать рисунок так, чтобы он в сохранности доехал до Лондона и не слишком обременял мистера Элтона, а тот, казалось, наоборот, боялся, что обременят его недостаточно.

– Настоящее сокровище! – сказал он с нежным вздохом, принимая от нее рисунок.

«Пожалуй, для влюбленного он даже чересчур любезен, – подумала Эмма. – Но, наверное, могут быть сотни разных проявлений влюбленности. Он прекрасный молодой человек, такой и нужен Харриет. «Именно такой», как он сам бы выразился. Конечно, на мой вкус, он слишком много вздыхает, принимает чересчур томный вид, да и комплиментов расточает многовато. Даже мне как подруге Харриет достается немало. Но так он выражает свою признательность за знакомство с ней».

Глава VII

В день отъезда мистера Элтона в Лондон Эмме представился еще один случай оказать помощь подруге. После завтрака Харриет, как всегда, заглянула в Хартфилд и спустя некоторое время ушла домой, чтобы вернуться к обеду. Однако вернулась она раньше условленного, с крайне взволнованным и оживленным видом – в общем, по всей видимости, произошло нечто невероятное, и ей явно не терпелось этим поделиться. За полминуты Харриет все рассказала. Как только она вернулась в пансион, ей сообщили, что часом ранее заходил мистер Мартин. Не застав ее и не зная, скоро ли ее ожидать, он оставил небольшую посылку от одной из сестер и ушел. Открыв посылку, Харриет обнаружила не только ноты двух песен, которые она давала Элизабет переписать, но и письмо от мистера Мартина с предложением руки и сердца.

Кто бы мог подумать! Она так удивлена, что совсем не знает, как быть. Да-да, предложение руки и сердца! И так хорошо написано – по крайней мере, ей так кажется. И слова подобраны, словно он и в самом деле ее очень любит… но она не знает… а потому поспешила к мисс Вудхаус за советом…

Эмме даже стало немного стыдно за подругу, за ее радость по такому случаю и за нерешительность по поводу принятия верного решения.