Эмма

– Дорогой, велите скорее закладывать, – сказала она, – смею надеяться, что мы успеем добраться до дома, если выедем тотчас же. Если же с повозкой по пути что-то случится, я дойду и пешком. Полпути пройти не страшно. А дома сразу же переобуюсь, я от такого не простужаюсь.

– Удивительно! – изумился мистер Джон Найтли. – В таком случае, моя дорогая Изабелла, это не иначе как чудо, потому что простужаетесь вы обычно от малейшего ветерка. Дойти пешком!.. Хорошо же вы обуты для такой прогулки. Сейчас даже лошадям придется нелегко.

Изабелла взглянула на миссис Уэстон, надеясь на ее поддержку. Той оставалось лишь одобрить ее план. Затем Изабелла обратилась к Эмме, однако Эмма так легко сдаваться не собиралась: она надеялась, что они смогут благополучно добраться до дома все вместе. Обсуждение как раз было в самом разгаре, когда с улицы вернулся мистер Найтли. Как только его брат сообщил о снегопаде, он вышел проверить погоду и остался совершенно уверен, что гости без труда смогут добраться до дома хоть сейчас, хоть через час. Он немного прошелся по дороге в сторону Хайбери: снега намело на полдюйма от силы, а в некоторых местах землю и вовсе едва припорошило. С неба все еще сыпали редкие снежинки, но тучи уже расходились, и снег, по всей видимости, скоро должен был совсем прекратиться. К тому же он успел посоветоваться с кучерами, и те согласились, что опасаться нечего.

Изабелла вздохнула с облегчением, да и Эмма не могла не порадоваться таким новостям, ведь их батюшка тут же успокоился, сколь то позволяла его нервическая натура. И все же произошедшее так его взволновало, что он не мог долее спокойно оставаться в Рэндаллсе. Мистер Вудхаус был рад узнать, что дорога домой безопасна, но ничто не могло бы убедить его, что безопасно и продолжить вечер, и покуда все пытались уговорить его остаться подольше, мистер Найтли и Эмма быстро решили дело:

– Ваш батюшка беспокоится, не лучше ли вам собраться в путь?

– Я готова, ежели готовы другие.

– Я позвоню?

– Да, пожалуйста.

Мистер Найтли позвонил в колокольчик и велел закладывать. Эмма надеялась, что совсем скоро оба ее неугомонных спутника благополучно отправятся по домам, где один сможет прийти в себя после крепких напитков и остыть, а другой – обрести долгожданный покой после столь утомительного вечера.

Экипажи были поданы. Мистера Вудхауса, как всегда в таких случаях, усадили первым, однако, увидев, что снег действительно выпал, а ночь оказалась гораздо темнее, чем он ожидал, тот разволновался вновь. Никакие уверения провожавших его мистера Найтли и мистера Уэстона успокоить его не могли. Поездка, он опасался, их ждала непростая. Как же ее перенесет бедняжка Изабелла? А несчастной Эмме придется ехать в карете позади. Что же делать? Нужно непременно держаться как можно ближе друг к другу. И после таких причитаний Джеймсу было велено ехать медленно и не оставлять вторую повозку далеко позади.

С ним села Изабелла, а за своей женой вполне естественно последовал и Джон Найтли, позабыв о том, что сюда он ехал с другими попутчиками. В общем, когда мистер Элтон сопроводил Эмму ко второму экипажу и сам забрался в него же, а за ними, как и положено, захлопнули дверцу, то обнаружилось, что ехать им предстояло наедине. До сегодняшнего дня подобное обстоятельство ничуть бы ее не смутило, а даже, наоборот, порадовало: она свела бы разговор к Харриет, и три четверти мили пролетели бы в один миг. Однако после возникших подозрений Эмма предпочла бы избежать подобной поездки. После всего вина, которое он выпил у мистера Уэстона, мистер Элтон наверняка начнет нести всякую чепуху.

С намерением привести его в чувство своей собственной сдержанностью Эмма приготовилась со всей невозмутимостью и важностью говорить о погоде и позднем вечере, однако не успела она сказать и слова, не успели они выехать за ворота и догнать первую карету, как вдруг ее перебили, схватили за руку, потребовали внимания и стали пылко изъясняться в любви, радуясь столь чудесной возможности. Мистер Элтон стал говорить что-то о чувствах, которые для нее, несомненно, уже не были тайной, с надеждой, со страхом, с обожанием, с готовностью умереть в случае отказа, но все же лелея в душе мысль, что его горячая привязанность, безмерная любовь и безграничная страсть не могли не оставить ее равнодушной – одним словом, он с самыми серьезными намерениями надеялся на скорейшую взаимность. Это был не сон. Безо всяких угрызений, без оправданий мистер Элтон, возлюбленный Харриет, беззастенчиво признавался в любви ей, Эмме. Она пыталась его остановить, но тщетно: он не умолк, пока не высказал все. Когда же ей наконец удалось вставить слово, то, несмотря на переполнявшее ее негодование, она смогла удержаться от грубостей, понадеявшись, что в нем говорит вино, а не рассудок, и через некоторое время он образумится. Полусерьезно, полушутя – в манере, которая, как она полагала, будет понятнее всего захмелевшему человеку, – Эмма ответила: