Эмма

Миссис Годдард содержала школу. Заведение, ею руководимое, было именно школой, а не благородным пансионом или институтом, где языки и искусства преподаются совместно с утонченной моралью на основании всевозможных новомодных принципов, облеченных в бессмысленные витиеватые фразы, а родители вносят огромную плату за то, чтобы из их дочерей делали барышень слабого здоровья, однако весьма сильно развитого тщеславия. Нет, миссис Годдард возглавляла простую старомодную школу, в которой можно было приобрести умеренные знания по умеренной цене и куда родители отправляли дочерей, чтобы те не мешались понапрасну дома, а хотя бы с грехом пополам получили образованьеце, не рискуя обременить свои умы излишней ученостью. Заведение миссис Годдард ценилось высоко и заслуженно отчасти потому, что воздух Хайбери считался отменно здоровым. Школа располагалась в просторном доме с садом, детям давали вдоволь полезной пищи, летом они бегали на приволье, а зимой, если кому случалось обморозиться, начальница собственными руками перевязывала их покрасневшие ручонки. При такой материнской заботе о воспитанницах не следовало удивляться тому, что в церковь следом за миссис Годдард тянулись вереницей двадцать пар девочек. Эта простая добрая женщина, проведшая юность в упорном труде, заслужила право время от времени порадовать себя чаепитием в кругу друзей, а поскольку в прежние годы она была многим обязана мистеру Вудхаусу, то почитала своим долгом при всякой возможности покидать маленькую аккуратненькую гостиную, увешанную образчиками девичьего рукоделия, чтобы выиграть или проиграть несколько шестипенсовых монеток у хартфилдского камина.

Заботясь о времяпрепровождении своего папеньки, Эмма не могла не радоваться почти неизменной готовности трех вышеназванных дам составить ему компанию, однако для нее самой их общество отнюдь не восполняло отсутствия миссис Уэстон. Видя, что отец приятно проводит время в кружке созванных ею гостей, Эмма радовалась за него и гордилась собою, однако, слушая скучную болтовню трех добрых женщин, она безо всякого удовольствия думала о том, сколь долгая череда таких нескончаемых вечеров ждет ее впереди.

Утром одного из дней, обещавших завершиться вышеописанным образом, мисс Вудхаус получила от миссис Годдард записку, в которой та почтительно испрашивала разрешения привести с собою мисс Смит — девицу семнадцати лет. Эмма знала ее в лицо и, высоко ценя за красоту, давно желала с нею познакомиться, а потому ответила на записку сердечным приглашением и стала ждать вечера с гораздо большей радостью, нежели обыкновенно.

Харриет Смит была внебрачной дочерью неизвестного в Хартфилде родителя. Несколько лет назад он поместил ее в школу миссис Годдард, а по окончании курса обучения оставил в доме означенной дамы на правах квартирантки. Такова была общеизвестная история этой девушки. На днях она воротилась от школьных подруг, надолго приглашавших ее к себе в деревню. Друзей, помимо приобретенных в Хайбери, она как будто бы не имела.

Наружность Харриет очень приходилась по вкусу Эмме. Невысокая и пухленькая, мисс Смит была белолица, светловолоса и голубоглаза. Правильное личико с нежным румянцем производило впечатление удивительной миловидности. Поскольку манеры девушки также отличались приятностью, хозяйка Хартфилда, прежде чем вечер подошел к концу, исполнилась твердого намерения продолжать знакомство.

Ничто в речах мисс Смит не поразило Эмму особенным остроумием, и все-таки беседа с нею показалась ей в целом прекрасным провождением времени. Харриет держалась с застенчивостью, не создававшей неловкости, говорила охотно, но не назойливо, выказывала надлежащую почтительность к хозяевам и трогательную благодарность им за то, что она допущена в дом, где все внушает ей неподдельное восхищение, ибо не идет ни в какое сравнение с той скромной обстановкой, к которой она привыкла. Такая милая разумная девушка, несомненно, заслуживала поощрения. Не следовало допускать, чтобы эта природная грация и эти ласковые голубые глаза оказались достоянием низших сфер хайберийского общества. Знакомства, сделанные мисс Смит прежде, были для нее неподходящи. Друзья, с которыми она недавно рассталась, даже будучи в своем роде очень славными людьми, только вредили ей. Эмма хорошо их знала: они, Мартины, жили в приходе Донуэлл, где арендовали большую ферму у мистера Найтли, и тот прекрасно о них отзывался. Однако, при всем трудолюбии и благонравии, Мартины оставались неотесанными невеждами, а посему не могли быть подходящей компанией для девушки, которой следовало приобрести лишь еще немного знаний и утонченности, чтобы явить собою образец совершенства. Эмма приблизит Харриет к себе, отполирует, оградит от нежелательных знакомств и введет в хорошее общество, станет влиять на ее мнения и манеры. То будет интереснейшее и благороднейшее занятие, как нельзя лучше отвечающее положению, склонностям и способностям Эммы Вудхаус.