Эмма

– Просто невообразимо, – миссис Элтон, как и подобает преданной супруге, буквально дышала негодованием, – я не понимаю, как мог он поступить таким образом! И с кем? Именно с вами! Вы – последний человек, которым можно пренебрегать… Мой милый мистер Э., он должен был оставить вам записку, просто обязан! Даже для такого оригинала, как Найтли, это слишком, просто о записке забыли слуги. Помяните мое слово, в этом все и дело! Такое вполне нормально для донуэллской прислуги… Все они, как я часто наблюдала, чрезвычайно неуклюжи и рассеянны. Вот я ни за что не стала бы держать такого буфетчика, как его Гарри. А что касается миссис Ходжес, то наша Райт ценит ее весьма невысоко… Она обещала Райт рецепт наливки, да так и не прислала его…

– Я повстречал Уильяма Ларкинса, – продолжал мистер Элтон, – когда подошел к дому, и он сказал, что его хозяина дома нет, но я не поверил… Уильям выглядел растерянным. Он не знает, заявил он, что такое приключилось с его хозяином, однако от него теперь и слова не добьешься. Мне нет дела до жалоб Уильяма, однако самому мне было чрезвычайно важно повидаться с Найтли именно сегодня! И потому особенно неприятно, что пришлось совершить такую тяжкую прогулку по жаре – и без результата.

Эмма поняла, что ей лучше всего сейчас раскланяться. По всей вероятности, в этот час ее ждали дома, и, возможно, мистера Найтли удастся уговорить не погрязать глубже в пучине невежливости. Если не по отношению к мистеру Элтону, то хотя бы по отношению к Уильяму Ларкинсу.

Прощаясь, она с радостью заметила, что мисс Ферфакс твердо намерена проводить ее из комнаты и даже собирается спуститься вместе с нею вниз по лестнице. Эмма немедленно воспользовалась случаем и сказала:

– Может быть, даже хорошо, что у нас с вами не было возможности поговорить. Не будь вы окружены другими друзьями, я, возможно, уступила бы искушению и заговорила на определенную тему. Задавала бы вопросы и высказывалась бы более откровенно, чем допустимо… да, я чувствую, что определенно была бы слишком дерзка.

– О! – вскричала Джейн, краснея и смущаясь (Эмме показалось, что такая живость идет ей бесконечно больше, чем ее прежняя утонченная сдержанность). – Здесь я не вижу опасности. Опасность я вижу в другом… Я сама утомила бы вас разговорами. Вы не могли бы польстить мне более, чем выказав интерес… Правда, мисс Вудхаус, – заговорила она более сдержанно, – сознавая, сколь дурно, очень дурно, я себя вела, мне особенно утешительно, что те мои друзья, чье доброе мнение я особенно ценю, не оскорблены до такой степени, что… У меня не было времени сказать и половины того, что я собиралась. Я страстно хотела повиниться, все объяснить, может быть, попытаться оправдать свое поведение… Сделать это – мой долг. Но к несчастью… короче говоря, если вы не снизойдете до сострадания…

– О, вы слишком щепетильны, слишком требовательны к себе! – пылко воскликнула Эмма, беря ее за руку. – Вам не в чем передо мной извиняться! Все, перед кем вы считаете себя в долгу, настолько рады за вас, даже счастливы…

– Вы очень добры, но я-то помню, как держалась с вами! Как холодна и натянута я была! Мне все время надо было притворяться… Я жила двойной жизнью! Мне понятно, какое отвращение должна была внушать я вам.

– Умоляю, больше ни слова. По-моему, извиняться должна я. Так давайте же простим друг друга раз и навсегда. Мы должны как можно быстрее поправить дело, и я надеюсь, что наши добрые намерения не пропадут втуне. Надеюсь, письма из Виндзора вас радуют?

– Очень.

– И следующей новостью, полагаю, станет то, что мы вас лишимся? И именно тогда, когда я только начинаю узнавать вас.

– Ах, вот вы о чем… Но говорить об этом пока не стоит. Я остаюсь здесь, пока Кемпбеллы не вызовут меня к себе.

– Говорить, возможно, и не стоит, – с улыбкой возразила Эмма, – но, простите, думать-то как раз стоит.

На сей раз улыбнулась Джейн:

– Вы в высшей степени правы: думать стоит. И могу вам признаться… знаю, я могу на вас положиться… уже решено, что жить мы будем в Энскуме, с мистером Черчиллем. Глубокий траур продлится по меньшей мере три месяца… но по окончании его, по-моему, не останется других препятствий… Ждать более нечего.

– Благодарю вас, благодарю вас! Это именно то, что я и хотела узнать… Ах! Если бы вы знали, как по душе мне определенность и ясность во всем! До свидания, до свидания.

Глава 53