Эмма

В последнюю неделю сентября Эмма сопроводила Харриет в церковь и стала свидетельницей того, как рука ее была отдана Роберту Мартину. Она испытала полнейшее удовлетворение, которое не могли испортить никакие неприятные воспоминания, связанные со стоящим между ними мистером Элтоном. Правда, в то время Эмма, скорее всего, и не вспомнила о мистере Элтоне, он навеял разве что мимолетные мысли о том, что и ее скоро этот священник свяжет узами брака у алтаря… Хотя Роберт Мартин и Харриет Смит заключили помолвку последними из трех пар, венчались они первыми.

Джейн Ферфакс уже покинула Хайбери и наслаждалась покоем в семье любимых друзей Кемпбеллов… Мистер Черчилль с племянником также были в Лондоне, ждали только ноября.

Октябрь, промежуточный месяц между сентябрем и ноябрем, наметили для себя Эмма и мистер Найтли. Они решили, что им следует повенчаться, пока Джон и Изабелла все еще в Хартфилде, чтобы у них была возможность совершить двухнедельное свадебное путешествие – они собирались поехать на море. И Джон, и Изабелла, и прочие друзья согласились с их планом и одобрили его. Но мистер Вудхаус… Как склонить его к согласию? Мистер Вудхаус всегда упоминал об их свадьбе исключительно как о весьма отдаленном событии.

Впервые узнав об их планах, он так расстроился, что жених с невестой почти утратили всякую надежду. Однако второе упоминание причинило ему уже меньше боли. Мистер Вудхаус начал думать о свадьбе как о событии неизбежном, которое он предотвратить не в силах, – весьма многообещающий шаг в направлении его согласия. И все же он не радовался. Напротив, он казался таким обескураженным, что его дочь почти пала духом. Эмма не могла вынести его страданий. Больно было видеть, что он считает себя заброшенным, и, несмотря на то, что оба брата Найтли уверяли ее, что, когда событие свершится, он вскоре и думать забудет об огорчениях, все же она колебалась и не могла отважиться на решительный шаг.

В таком состоянии неуверенности они пребывали до тех пор, пока… нет, на мистера Вудхауса не снизошло внезапное озарение, и его нервная система не претерпела чудесной перемены, но тем не менее оказала им услугу. Однажды у миссис Уэстон украли с птичьего двора всех индюшек – очевидно, к ней залез некий злоумышленник.

Другие птичьи дворы в округе также пострадали. Это мелкое воровство выросло в сознании мистера Вудхауса до размеров настоящей кражи со взломом. Он пришел в сильное волнение и, если бы не сознание того, что он находится под защитой зятя, от тревоги перестал бы, пожалуй, спать по ночам. Сила, решимость и присутствие духа, свойственные обоим братьям Найтли, полностью завоевали его доверие. Пока любой из них защищает его и его владения, Хартфилду ничто не угрожает… Однако мистеру Джону Найтли надлежало вернуться в Лондон к концу первой недели ноября.

В результате такого потрясения мистер Вудхаус добровольно и чуть ли не весело дал свое согласие в тот момент, когда его дочь уже почти утратила надежду на то, что сможет назначить день свадьбы. Через месяц после бракосочетания мистера и миссис Роберт Мартин мистеру Элтону предстояло соединить руки мистера Найтли и мисс Вудхаус.

Свадьба была вполне похожа на другие свадьбы, где обе стороны не испытывают склонности к вычурности и показному блеску, однако миссис Элтон, судя по подробностям, поведанным ее супругом, сочла эту свадьбу весьма убогой – жалким подобием своей собственной свадьбы. «Белого атласа очень мало, кружевная фата совсем короткая – смотреть не на что! То-то Селина удивится, когда узнает». Но, несмотря на все эти недостатки, желания, надежды, уверенность, предсказания истинных друзей, которые стали свидетелями церемонии, полностью сбылись: союзу сопутствовало полное счастье.

Очарование старомодной повседневности

Сегодня экранизировать любой роман Джейн Остин – все равно что получить беспроигрышный билет в лотерее. О неудаче и речи быть не может, вопрос лишь в том, каким будет успех – большим или очень большим. Феномен такой популярности ее романов – романов без единого трупа, привидения или мало-мальски порядочной любовной сцены – не нуждается в объяснении. Мир уже давно очарован здравомыслием этой старомодной провинциальной старой девы, в котором со всем возможным изяществом сочетаются разум и чувство и которого так мало осталось в современной жизни, а в современной литературе и кино нет совсем. 1995 год – год 220-летия со дня рождения писательницы, – ставший для кинематографа годом Джейн Остин, дал критикам повод признать: «Традиционный быт и нравы английской провинции начала XIX века сегодня обладают особым обаянием – по прошествии двух с половиной столетий эти картины исполнены особой прелести, какую излучает надежная, не подвергающая себя сомнению жизнь». Ограничить количество экранизаций этой скромной и одновременно великой писательницы может лишь малое количество ее романов.