Эмма

– Мисс Вудхаус так заботлива по отношению к другим, – продолжал он, – но столь беспечна по отношению к себе самой! Сегодня она просила, чтобы я лечил простуду и остался дома, но сама не хочет обещать избегать опасности заражения гнойной ангиной! Прав ли я, миссис Уэстон? Рассудите нас. Неужели у меня нет некоторых оснований жаловаться? Я уверен в вашей доброй поддержке и помощи.

Эмма увидела удивление на лице миссис Уэстон и поняла, насколько сильно та поражена его обращением к ней, манерами и словами, из которых явствовало, что он присвоил себе право первостепенной заботы о ней; сама же Эмма была слишком раздражена и оскорблена, чтобы достойно ответить ему. Она лишь наградила болтуна весьма красноречивым взглядом – по ее мнению, такой взгляд способен был привести его в чувство. Затем она поднялась с софы и, пересев, углубилась в разговор с сестрой.

У нее не было времени узнать, как отнесся мистер Элтон к ее порицанию, настолько стремительно стали развиваться события, ибо в комнату вошел мистер Джон Найтли – он выходил на двор посмотреть, какая погода, и сообщил всем, что земля покрыта снегом и снегопад продолжается, причем довольно сильный: можно сказать, что на дворе метель. В заключение он обратился к мистеру Вудхаусу:

– Смело начинаете вы зимние развлечения, сэр! То-то порадуются ваш кучер и лошади, когда придется им прокладывать путь через буран.

Бедный мистер Вудхаус от ужаса лишился дара речи, но тут все наперебой кинулись его утешать. Одни удивлялись, другие заявляли, что так и думали, третьи успокаивали тех, кто был напуган. Миссис Уэстон и Эмма со всей серьезностью пытались подбодрить мистера Вудхауса и отвлечь его внимание от зятя, который, проявляя поразительное бесчувствие, наслаждался триумфом.

– Я чрезвычайно восхищен вашей решимостью, сэр, – продолжал он, – в такую погоду отважиться выбраться из дому – вы ведь, несомненно, видели, что скоро пойдет снег. Всем должно было быть ясно, что надвигается метель. Я восхищен вашей отвагой и не сомневаюсь в том, что домой мы вернемся без хлопот. Если снегопад продлится еще час-другой, вряд ли дороги станут непроходимыми, к тому же у нас две кареты. Если даже одну из них занесет снегом в чистом поле, у нас под рукой будет вторая. Рискну предположить, что еще до полуночи мы целыми и невредимыми доберемся до Хартфилда.

Мистер Уэстон, тоже радуясь, но по другому поводу, признал, что уже некоторое время назад заметил, что идет снег, но не сказал ни слова, дабы не обеспокоить мистера Вудхауса и не подсказать ему предлога заторопиться домой. Что же касается того, что некоторое количество снега уже выпало и продолжает падать, то предположение, будто это количество способно воспрепятствовать им вернуться домой, не более чем шутка; он уверен, что никаких затруднений на обратном пути они не встретят. Хотел бы он, чтобы дорога стала непроходимой и у него появился повод задержать друзей в Рэндаллсе. С крайним добродушием он призвал жену подтвердить, что, случись такая оказия, места хватило бы для всех гостей и всех устроили бы с удобствами. Миссис Уэстон не могла согласиться с мужем: она хорошо понимала, что ей вряд ли удастся с удобствами разместить всех, поскольку в их доме всего две свободные комнаты.

– Что делать, дорогая Эмма? Что нам делать? – воскликнул мистер Вудхаус; ничего другого он некоторое время и не был в состоянии произнести. К ней он обращался за утешением; ей пришлось заверить отца в том, что они находятся в полнейшей безопасности, напомнить о том, какие у них превосходные лошади и Джеймс, привлечь его внимание к тому, что они окружены друзьями; ее слова несколько взбодрили его.

Старшая дочь тревожилась наравне с отцом. Ужас при мысли о возможности оказаться отрезанной от мира в Рэндаллсе, в то время как ее дети находятся в Хартфилде, парализовал все ее мысли; она заявила, что, может быть, если рискнуть, сейчас удастся преодолеть дорогу до Хартфилда, но медлить нельзя! Изабелла горела желанием, оставив Эмму с отцом в Рэндаллсе, немедленно отправиться домой с мужем, невзирая на снежные заносы.

– Прикажите кучеру немедленно запрягать лошадей, любовь моя, – обратилась она к мужу. – Мы наверняка сумеем преодолеть путь, если выедем тотчас; а если не сможем ехать, то я выйду из кареты и пойду пешком. Наверное, половину пути я сумею пройти пешком. Уверяю вас, как только я попаду домой, я тут же надену сухую обувь… от такой прогулки я не простужусь.

– Как же! – возразил он. – Тогда, дорогая Изабелла, это будет самым необычайным происшествием на свете, ибо обыкновенно вы простужаетесь от любого дуновения ветерка. Придет же такое в голову – идти домой пешком! Да и, осмелюсь заметить, обуты вы как раз подходяще для пешей прогулки. Сейчас даже лошадям придется нелегко.