Эмма

Изабелла повернулась к миссис Уэстон в ожидании того, что та одобрит ее план. Миссис Уэстон ничего другого и не оставалось. Затем Изабелла обратилась к Эмме, но Эмма была не из тех, кто так легко сдается, она надеялась, что все они благополучно доберутся до дому. Они горячо обсуждали все возможности, когда вернулся мистер Найтли, который, как только услышал сообщение брата о метели, немедленно вышел на улицу и заявил, что он некоторое время простоял на дворе, наблюдая за погодой, и совершенно убежден в полнейшей безопасности обратного путешествия, когда бы они ни пожелали ехать, сейчас или через час. Он немного прошелся по дороге в сторону Хайбери, и оказалось, что снегу нигде не намело выше чем на полдюйма, а во многих местах земля была едва прикрыта снежком. Правда, редкие снежинки падают, но небо проясняется, есть все признаки того, что скоро снегопад совсем прекратится. Он переговорил с кучерами, и оба они согласились с ним в том, что бояться совершенно нечего.

У Изабеллы после таких вестей отлегло от сердца; Эмма также испытала сильное облегчение – из-за отца, который сразу же успокоился, насколько позволяла ему его нервная организация, однако он был настолько возбужден, что не мог долее оставаться в Рэндаллсе. Он был рад, что их возвращению домой ничто не помешает, но ничто не могло заставить его и далее наслаждаться пребыванием в гостях. Пока остальные пытались утешить его или уговорить остаться подольше, мистер Найтли обменялся с Эммой несколькими краткими фразами, и вопрос был решен.

– Ваш батюшка беспокоится, отчего вы не едете.

– Я готова, если готовы другие.

– Так я позвоню?

– Да, пожалуйста.

Он позвонил в колокольчик и велел подавать кареты. Еще немного, и Эмма надеялась высадить одного назойливого спутника у его дома, чтобы он посерьезнел и остыл, а другому спутнику вернуть радость и спокойствие, положив конец утомительному визиту.

Прибыли кареты. Как всегда, мистера Вудхауса первого окружили заботой: мистер Найтли и мистер Уэстон с удобствами усадили его в собственную карету, но их обоюдные хлопоты и уверения не сумели избавить его от новой вспышки тревоги. Он убедился в том, что снег действительно падает, и сделал неприятное открытие: ночь оказалась темнее, чем он полагал. Он опасался, что поездка будет крайне неудачной. Он боялся, что бедняжка Изабелла не перенесет всех тягот путешествия. А бедной Эмме придется ехать в карете позади! Как же лучше поступить? Им следует по мере сил держаться как можно ближе друг к другу. И Джеймсу было велено двигаться как можно медленнее и поджидать вторую карету.

Изабелла села в карету к отцу; Джон Найтли забыв, что он ехал сюда с другой компанией, вполне естественно забрался в карету вслед за женой, таким образом, когда мистер Элтон сопроводил и подсадил Эмму во вторую карету и дверцу, как и положено, за ними захлопнули, оказалось, что ей предстоит ехать обратно наедине с ним. Если бы не возникшие у нее сегодня подозрения, такая поездка вряд ли вызвала бы у нее чувство неловкости, скорее, ей было бы приятно: она могла бы поговорить с ним о Харриет, и три четверти мили пролетели бы во мгновение ока. Но сейчас она склонна была пожалеть, что произошел такой поворот событий. Ей показалось, что мистер Элтон слегка перебрал превосходного вина мистера Уэстона, она была уверена, что он станет болтать ерунду.

Дабы по возможности обуздать его, она немедленно приготовилась со всей важностью и серьезностью говорить с ним о сегодняшней погоде, но не успела она начать, не успела их карета выехать за ворота и догнать первую карету, как оказалось, что ее прервали, взяли за руку, потребовали ее внимания, и мистер Элтон уже – ни много ни мало – пылко объясняется ей в страстной любви, радуясь счастливому случаю. Он говорил о чувствах, которые ей уже, несомненно, должны быть ясны, надеясь, боясь, обожая и готовясь умереть, если она ему откажет; но он льстит себя надеждой, что его искренняя привязанность, неизъяснимая любовь и беспримерная страсть не могут не оказать на нее некоторого влияния, короче говоря, он надеется на то, что его предложение в самом ближайшем будущем будет принято. Да-да! Без колебаний, без каких-либо мучений, без чувства вины мистер Элтон, возлюбленный Харриет, объявлял себя влюбленным в Эмму! Она пыталась остановить его, но тщетно – ему необходимо было выговориться до конца. Как ни была она сердита, но, когда ей все же удалось вставить слово, она заставила себя сдержаться, полагая, что речь его несерьезна. Ей показалось, что он расхрабрился от выпитого вина и действует под влиянием момента. Полагая, что к его не совсем трезвому состоянию более всего подойдет смесь серьезности и шутливости, она отвечала:

– Я необычайно поражена, мистер Элтон! Говорить такое – и кому – мне! Вы, очевидно, перепутали меня с моей подругой. Я буду счастлива передать любые ваши слова мисс Смит, но, прошу вас, не стоит адресовать подобные признания мне!