Эмма

– Благодарю вас. Вы так добры! – отвечала счастливая тетка, нетерпеливо роясь в своих бумагах в поисках письма. – А! Вот оно! Я была уверена, что оно не может лежать где-то далеко, но я, видите, поставила на него рабочую корзинку и даже не заметила, и оно оказалось спрятанным, но я так недавно держала его в руках, что была совершенно уверена: оно где-то на столе. Я как раз читала его миссис Коул, а после того, как она ушла, я перечитывала его матушке, ведь для нее письма Джейн – такое удовольствие, она наслушаться не может. Поэтому я и знала, что письмо не может быть где-то далеко, и вот вам пожалуйста – вот оно, только спрятано под моей корзинкой… И раз уж вы так добры и желаете послушать, что она пишет, то вот вам… Но прежде всего я должна извиниться за Джейн за то, что письмо вышло таким коротким – видите, всего две странички, да и того не наберется. Обычно она исписывает целый лист, да половину вычеркнет. Матушка часто удивляется, как это мне удается все разобрать. Она частенько говаривает, когда мы вскрываем письмо: «Ну, Хетти, придется тебе теперь потрудиться – решить задачку!» Правда, сударыня? А я на это отвечаю: я уверена, что и она тоже сумела бы все разобрать, кабы никого рядом не было, – каждое словечко! – уверена, она до тех пор корпела бы над письмом, покуда не прочитала бы все до последней буковки. Правду сказать, хоть зрение у матушки теперь не такое острое, как прежде, она все еще видит на удивление хорошо, хвала Господу, не носит очков. Благослови Боже того, кто их изобрел! Матушкины очки действительно очень хороши. Джейн частенько говорит, когда она здесь: «Бабушка, от вас ничего не укроется; судя по тому, как вы все подмечаете, у вас, должно быть, очень хорошее зрение – и это после того, что вы всю жизнь занимались рукоделием! Хотелось бы мне, чтобы в вашем возрасте у меня были такие же глаза!»

Поскольку все это выпаливалось единым потоком, мисс Бейтс необходимо было сделать паузу и набрать в грудь воздуху; Эмма воспользовалась случаем и вежливо заметила, что у мисс Джейн Ферфакс прекрасный почерк.

– Ах, как вы добры! – воскликнула чрезвычайно польщенная мисс Бейтс. – Ваше мнение дорогого стоит – ведь вы и сами так чудесно пишете! Уверена, ничья похвала не доставила бы нам больше радости, чем похвала мисс Вудхаус. Матушка не слышит, она, знаете ли, глуховата. Сударыня! – крикнула она, поворачиваясь к матери. – Вы слышите, как хвалит мисс Вудхаус почерк Джейн?

И Эмма получила возможность услышать, как ее глупый комплимент повторяют дважды, прежде чем добрая старушка сумела его расслышать. Во время разговора она раздумывала о том, как бы, не нарушая приличий, избежать пытки письмом Джейн Ферфакс, и почти уже решилась спастись бегством, воспользовавшись первым пришедшим в голову предлогом, когда мисс Бейтс снова повернулась к ней и завладела ее вниманием:

– Матушкина глухота очень забавная, видите ли, почти и не глухота вовсе. Стоит мне немного повысить голос да повторить все, что надо, два или три раза, и она определенно расслышит. Но с другой стороны, она привыкла к моему голосу. Однако весьма примечательно вот что: Джейн она всегда слышит куда лучше, чем меня. Джейн так отчетливо говорит! Как бы там ни было, она найдет, что слух бабушки не стал хуже за прошедшие два года, хотя два года большой срок в таком возрасте, как у матушки, – а действительно прошло целых два года с тех пор, как она – вы помните? – была у нас последний раз. Прежде мы никогда не разлучались на такой долгий срок, и, как я говорила миссис Коул, мы в этот раз не нарадуемся на нашу Джейн.

– Так вы скоро ожидаете к себе мисс Ферфакс?

– О да! На следующей неделе.

– Неужели! Какая радость!

– Благодарю вас. Вы очень добры. Да, на следующей неделе. Все просто поражены! И все друзья так же, как и вы, рады за нас. Уверена, она будет так же рада повидаться со старыми друзьями в Хайбери, как и они с ней. Да, Джейн приедет в пятницу или в субботу – она не может пока сказать, когда именно, потому что в один из этих дней полковнику Кемпбеллу самому понадобится карета. Так мило с их стороны дать ей карету, что называется, отвезти от двери до двери! Но они всегда такие, знаете ли. Да-да, в следующую пятницу или субботу. Об этом она и пишет. Потому-то она и написала письмо во внеурочное время, как мы это называем: если бы все шло как обычно, мы не получили бы от нее весточки раньше следующего вторника или среды.

– Да, я так и думала. Боялась, что сегодня вряд ли услышу новости от мисс Ферфакс.