Эмма

Сам домик принадлежал одному купцу; миссис и мисс Бейтс занимали гостиный этаж. И там-то, в очень скромной по размерам квартирке, кроме которой, у них ничего не было, гостей встречали в высшей степени сердечно и даже с благодарностью; тихая опрятная старушка, сидящая с вязаньем в самом теплом уголке, все время порывалась уступить место мисс Вудхаус, а ее более деятельная и разговорчивая дочь окружила их почти невыносимой заботой и вниманием. Как хорошо, что они зашли! Она проявляла беспокойство об их туфельках, настойчиво интересовалась состоянием здоровья мистера Вудхауса, попутно не преминув сообщить, что матушка ее пребывает в добром здравии. Затем мисс Бейтс достала из буфета сладкий пирог: только что у них была миссис Коул… просто зашла на десять минут и была так добра, что просидела с ними целый час; и, представьте себе, она – сама миссис Коул! – отведала пирога и, по доброте душевной, сказала, что ей очень понравилось; поэтому она выражает надежду, что мисс Вудхаус и мисс Смит также окажут им честь и попробуют по кусочку.

При упоминании о Коулах Эмма насторожилась: того и гляди, хозяйка заведет речь о мистере Элтоне, близком их друге. Так оно и вышло. Мистер Коул получил от друга весточку. Эмма догадывалась о том, что сейчас воспоследует: им с Харриет придется прослушать содержание его письма от начала до конца, сокрушаться тому, как давно уже отсутствует мистер Элтон – должно быть, там его закружило в вихре светских удовольствий. Впрочем, немудрено: он везде, где ни появлялся, сразу становился всеобщим любимцем. Послушайте, какой пышный бал был у церемонийместера! Эмма перетерпела пытку вполне достойно, выказав весь необходимый интерес и все необходимые похвалы, не забывая заботиться о том, чтобы Харриет не заставили высказаться.

К этому она приготовилась с того момента, как вошла в дом Бейтсов, но полагала, что, досыта наговорившись о мистере Элтоне, более уже не будет вовлечена ни в какую беседу на утомительную тему, а поболтает в общем, обо всех молодых и старых обитательницах Хайбери и их карточных вечерах. Она не была готова к тому, что вслед за мистером Элтоном в разговоре всплывет имя Джейн Ферфакс; однако мисс Бейтс, торопливо закончив повествование о нем, снова перескочила на Коулов – и все, как оказалось, для того, чтобы поскорее перевести беседу на письмо от своей племянницы.

– Ах да… мистер Элтон, насколько я поняла… конечно, когда дело доходит до танцев… миссис Коул рассказывала мне о танцах в том пансионе в Бате… миссис Коул была так добра, что посидела у нас и поговорила о Джейн. Она сразу, как вошла, поторопилась спросить о ней… Джейн все у нас просто обожают. Когда бы она ни зашла, миссис Коул не знает, как выказать свою доброту к ней, но должна признаться, Джейн заслуживает такого отношения. Ну так вот, она сразу начала расспрашивать о Джейн, сказав: «Я знаю, что в последнее время у вас не было от Джейн известий, потому что еще не настало время для письма». И тут я ее удивила! Я немедленно ответила: «Да нет же, вообразите, мы получили письмо буквально сегодня утром!» Вот она обрадовалась! Я не видела, чтобы кто-то так удивлялся. «Да что вы говорите! – воскликнула она. – Вот это неожиданная радость! Прошу, расскажите же, что она пишет».

Эмма постаралась собрать в кулак всю свою волю и вежливо поинтересовалась:

– Неужели у вас есть совсем свежие новости от мисс Джейн Ферфакс? Какое счастье! Надеюсь, она здорова?