Эмма

Эмма очень веселилась бы, наблюдая за сменой настроений Харриет, не принимай она страданий подруги так близко к сердцу, однако все происходящее напоминало ей о том, как больно сейчас Харриет, и о том, что ей самой есть в чем себя упрекнуть. Харриет могла часами говорить либо о мистере Элтоне, либо о Мартинах – очевидно, смена предмета помогала ей преодолевать мучения. Помолвка мистера Элтона стала лекарством от волнения от встречи с мистером Мартином. Несчастье, источником которого стало известие о его помолвке, немного смягчилось благодаря тому, что несколько дней спустя Элизабет Мартин навестила ее в пансионе миссис Годдард. Харриет тогда дома не было, однако Элизабет оставила ей записку, написанную в очень трогательных выражениях; мисс Мартин вела себя безупречно, растворив лишь ложечку упрека в бочке всеобъемлющей доброты. До тех пор, пока в Хайбери снова не объявился мистер Элтон, головка Харриет была больше занята этой запиской; она постоянно размышляла, какой ответный шаг допустимо ей сделать. Очевидно, ей хотелось сделать больше, чем она осмеливалась признаться. Однако с появлением мистера Элтона все прочее отошло на задний план. Пока он оставался в Хайбери, Мартины были забыты, но утром того дня, когда он возвращался в Бат, Эмма сочла, что Харриет, дабы излечиться от тоски, порожденной отъездом предмета ее чувств, стоит нанести Элизабет Мартин ответный визит.

Начались сомнения: как лучше ответить на визит школьной подруги, как себя вести – вернее, какую линию поведения избрать по отношению к матери и сестрам. Проявить к ним высокомерие было бы черной неблагодарностью. Ее пригласили в дом, следовательно, она не может их презирать. Однако вести себя надлежало так, чтобы у них и мысли не возникло о возобновлении знакомства!

После долгих размышлений Эмма не придумала ничего лучшего, как то, что Харриет следует вернуть визит, но держаться при этом надо так, чтобы по возможности показать им: знакомство их отныне будет только формальным. Решено было, что Эмма отвезет Харриет к Мартинам в своей карете, высадит ее у Эбби-Милл, а сама немного покатается и вскоре вернется за подругой. Таким образом, у Мартинов и Харриет не останется времени для неуместных воспоминаний или опасных ссылок на прошлое. Им необходимо понять, что отныне между ними разверзлась пропасть.

Эмма осталась довольна своим планом, хотя где-то в глубине души ее точил червячок сомнения. Несмотря на то, что все внешние приличия соблюдались, Харриет могли – и надо сказать, по праву – счесть неблагодарной. И все же через это необходимо пройти, иначе что станется с Харриет?

Глава 23

У Харриет сердце не лежало к поездке к Мартинам. Всего за полчаса до того, как Эмма заехала за ней к миссис Годдард, злая судьба привела ее именно к тому месту, где в тот момент в тележку мясника грузили дорожный сундук, адресованный «преподобному Филипу Элтону, Уайт-Харт, Бат», – сундук предстояло довезти до почтовой кареты. С той самой минуты для нее на свете не существовало более ничего, кроме этого сундука и таблички с адресом.

Однако на ферму она поехала; Эмма оставила ее в конце широкой, ухоженной, посыпанной гравием подъездной дорожки, ведшей к парадной двери, обсаженной по краям шпалерами яблонь. Прошлой осенью Харриет так нравилось здесь, на ферме Эбби-Милл! В ней начали оживать былые воспоминания и былое волнение, и, когда они расставались, Эмма заметила, что ее подруга оглядывается кругом с неким боязливым любопытством. Состояние подруги укрепило решимость Эммы не позволять визиту затягиваться долее предполагаемой четверти часа. Карета покатила по дороге; предстоящее время Эмма собиралась посвятить своей прежней горничной, которая вышла замуж и обосновалась в Донуэлле.

Она была пунктуальна: ровно через четверть часа ее карета снова стояла у белых ворот; словно заслышав безмолвный зов, мисс Смит вышла к ней без промедления, причем никакой встревоженный молодой человек за нею не следовал. Одна из мисс Мартин, выйдя за гостьей на порог, попрощалась с нею с церемонной вежливостью, и Харриет побрела по дорожке в полном одиночестве.