Эмма

Well, now I have just given you a hint of what Jane writes about, we will turn to her letter, and I am sure she tells her own story a great deal better than I can tell it for her."	Ну, а теперь, когда я вам дала некоторое представление о том, что пишет Джейн, приступим к чтению письма, и вы увидите, рассказ из первых уст звучит куда более складно, чем пересказ.
"I am afraid we must be running away," said Emma, glancing at Harriet, and beginning to rise—"My father will be expecting us.	— Боюсь, что нам пора бежать, — сказала Эмма, оглядываясь на Гарриет и поднимаясь с места.— Нас уже заждался мой батюшка.
I had no intention, I thought I had no power of staying more than five minutes, when I first entered the house.	Я не рассчитывала. Идучи к вам, я полагала, что мы посидим минут пять, не больше.
I merely called, because I would not pass the door without inquiring after Mrs. Bates; but I have been so pleasantly detained!	Я заглянула только справиться о здоровье миссис Бейтс, не могла пройти мимо — и задержалась по столь приятному поводу!
Now, however, we must wish you and Mrs. Bates good morning."	Теперь, однако, нам настало время проститься с вами.
And not all that could be urged to detain her succeeded.	Все уговоры остаться оказались безуспешны.
She regained the street—happy in this, that though much had been forced on her against her will, though she had in fact heard the whole substance of Jane Fairfax's letter, she had been able to escape the letter itself.	Эмма вновь очутилась на улице, рада-радешенька, что хотя многое навязали ей против воли, хотя она, в сущности, выслушала-таки все содержание письма Джейн Фэрфакс — но все же чтения самого письма ей удалось избежать.
CHAPTER II	Глава 2
Jane Fairfax was an orphan, the only child of Mrs. Bates's youngest daughter.	Джейн Фэрфакс, единственное дитя младшей дочери миссис Бейтс, была сиротой.
The marriage of Lieut.Fairfax of the -regiment of infantry, and MissJane Bates, had had its day of fame and pleasure, hope and interest; but nothing now remained of it, save the melancholy remembrance of him dying in action abroad—of his widow sinking under consumption and grief soon afterwards—and this girl.	В свое время женитьба лейтенанта Н-ского пехотного полка Фэрфакса на мисс Джейн Бейтс явилась громким и радостным событием, возбудившим во многих душах надежду и интерес; теперь же ничего не осталось, кроме скорбных воспоминаний о том, как он погиб на поле брани в чужой стороне, — а вдова ненадолго пережила его, истаяв от чахотки и горя, — и кроме этой девочки.
By birth she belonged to Highbury: and when at three years old, on losing her mother, she became the property, the charge, the consolation, the fondling of her grandmother and aunt, there had seemed every probability of her being permanently fixed there; of her being taught only what very limited means could command, and growing up with no advantages of connexion or improvement, to be engrafted on what nature had given her in a pleasing person, good understanding, and warm-hearted, well-meaning relations.	По рождению она принадлежала Хайбери, и когда, лишась в три года матери, осталась на бабушку и тетку, став их питомицей, их утешением и баловницей, то по всему ей выходило осесть там навеки, учиться, сколько дозволят самые мизерные средства, и вырасти с тем, что дала природа: приятною внешностью, умной головкой и двумя любящими, пекущимися о ее благе родственницами — вырасти дичком, не облагороженным преимуществами, кои даются положением и связями.
But the compassionate feelings of a friend of her father gave a change to her destiny.	Однако участливое сердце человека, связанного дружбой с ее отцом, решило судьбу ее иначе.
This was Colonel Campbell, who had very highly regarded Fairfax, as an excellent officer and most deserving young man; and farther, had been indebted to him for such attentions, during a severe camp-fever, as he believed had saved his life.	То был полковник Кемпбелл, который высоко ценил Фэрфакса как отличного офицера и во всех отношениях достойного молодого человека, а сверх того почитал себя обязанным ему жизнью за то, что Фэрфакс выходил его, когда он лежал в тяжелом тифу.
These were claims which he did not learn to overlook, though some years passed away from the death of poor Fairfax, before his own return to England put any thing in his power.	Время не стерло этих заслуг из его памяти, хотя не один год миновал после смерти несчастного Фэрфакса, пока полковник вернулся в Англию и смог что-то предпринять.