Эмма

But when satisfied on all these points, and their acquaintance proportionably advanced, he contrived to find an opportunity, while their two fathers were engaged with each other, of introducing his mother-in-law, and speaking of her with so much handsome praise, so much warm admiration, so much gratitude for the happiness she secured to his father, and her very kind reception of himself, as was an additional proof of his knowing how to please—and of his certainly thinking it worth while to try to please her.	Когда же любопытство его было удовлетворено и они несколько освоились друг с другом, а их отцы заняты были своим, он, улучив удобный момент, заговорил о своей мачехе, отзываясь о ней с такой щедрой хвалой, таким непритворным восхищением, такою благодарностью за то счастье, которое она принесла отцу его, и за тот теплый прием, который оказала ему, что лишний раз доказал этим, как он умеет снискать расположение и как Для него важно расположить к себе ее.
He did not advance a word of praise beyond what she knew to be thoroughly deserved by Mrs. Weston; but, undoubtedly he could know very little of the matter.	Воздавая хвалу миссис Уэстон, он ни единым словом не превысил того, что она заслуживала в самом деле, как о том знала Эмма, но, конечно, не мог знать он сам.
He understood what would be welcome; he could be sure of little else.	Он просто понимал, что именно найдет благоприятный отклик, и действовал наверняка.
"His father's marriage," he said, "had been the wisest measure, every friend must rejoice in it; and the family from whom he had received such a blessing must be ever considered as having conferred the highest obligation on him."	Женитьба его отца, говорил он, была разумнейший шаг, всякий, который желает ему добра, должен приветствовать ее — он же должен чувствовать себя навеки обязанным семейству, от которого снизошла к нему такая благодать.
He got as near as he could to thanking her for Miss Taylor's merits, without seeming quite to forget that in the common course of things it was to be rather supposed that Miss Taylor had formed Miss Woodhouse's character, than Miss Woodhouse Miss Taylor's.	Казалось, еще немного, и он примется благодарить ее за достоинства мисс Тейлор, но он, как видно, не совсем забыл, что, вообще-то говоря, естественней предположить, что не мисс Тейлор воспитывалась у мисс Вудхаус, а все-таки мисс Вудхаус — у мисс Тейлор.
And at last, as if resolved to qualify his opinion completely for travelling round to its object, he wound it all up with astonishment at the youth and beauty of her person.	А под конец, как бы сообщая своему отзыву о ней последний штрих, который поможет словам вернее дойти до цели, он объявил о том, сколь поражен ее молодостью и красотой.
"Elegant, agreeable manners, I was prepared for," said he; "but I confess that, considering every thing, I had not expected more than a very tolerably well-looking woman of a certain age; I did not know that I was to find a pretty young woman in Mrs. Weston."	— Умение держаться, обаяние, — к этому я был готов, — сказал он, — однако, принимая в расчет все обстоятельства, признаюсь, ожидал увидеть приятную особу определенного возраста и никак не предполагал, что встречу хорошенькую, молоденькую женщину.
"You cannot see too much perfection in Mrs. Weston for my feelings," said Emma; "were you to guess her to be eighteen, I should listen with pleasure; but she would be ready to quarrel with you for using such words.	— Для меня, — отвечала Эмма, — что вы ни скажете лестного о миссис Уэстон, все будет мало; дадите ей восемнадцать лет, я только порадуюсь, слыша это, — а вот она вас не похвалит.
Don't let her imagine that you have spoken of her as a pretty young woman."	Я бы на вашем месте не выдавала ей, что вы ее называете молоденькой да хорошенькой.
"I hope I should know better," he replied; "no, depend upon it, (with a gallant bow,) that in addressing Mrs. Weston I should understand whom I might praise without any danger of being thought extravagant in my terms."	— На это, надеюсь, у меня достанет сообразительности, — возразил он.— Нет, будьте уверены, я хорошо понимаю, кого в разговорах с миссис Уэстон могу хвалить в самых неумеренных выражениях и не бояться осуждения.
Emma wondered whether the same suspicion of what might be expected from their knowing each other, which had taken strong possession of her mind, had ever crossed his; and whether his compliments were to be considered as marks of acquiescence, or proofs of defiance.	Эмма спрашивала себя, мелькало ли у него когда-нибудь подозрение, не покидавшее ее, о том, какие надежды могут возлагать другие на их знакомство, и о чем говорят в этом случае его комплименты, — что, он их в душе одобряет или бесповоротно отвергает?