Эмма

One cannot creep upon a journey; one cannot help getting on faster than one has planned; and the pleasure of coming in upon one's friends before the look-out begins, is worth a great deal more than any little exertion it needs."	Нет сил плестись потихоньку, когда путешествуешь — невольно подгоняешь себя, что хоть и стоит некоторых усилий, зато с лихвою окупается удовольствием свалиться к друзьям как снег на голову, когда вас еще не начали поджидать.
"It is a great pleasure where one can indulge in it," said the young man, "though there are not many houses that I should presume on so far; but in coming home I felt I might do any thing."	— Большое удовольствие, когда его можно себе позволить, — возразил его сын, — только не так-то много домов, где я решился бы на подобную вольность, — но когда едешь домой, то знаешь, что все можно.
The word home made his father look on him with fresh complacency.	При слове «домой» отец взглянул на него с особенным умилением.
Emma was directly sure that he knew how to make himself agreeable; the conviction was strengthened by what followed.	К Эмме сразу пришла уверенность, что он знает, как расположить к себе других, и последующее подкрепило эту уверенность.
He was very much pleased with Randalls, thought it a most admirably arranged house, would hardly allow it even to be very small, admired the situation, the walk to Highbury, Highbury itself, Hartfield still more, and professed himself to have always felt the sort of interest in the country which none but one's own country gives, and the greatest curiosity to visit it.	Он был в восторге от Рэндалса, находил, что дом обставлен и ведется образцово, даже с неохотою соглашался, что он не слишком велик, восхищался местоположеньем его, дорогой на Хайбери, самим Хайбери и уж тем более Хартфилдом и сознавался, что постоянно испытывал тяготенье к этим краям, какое одни только родные края и способны вызвать, а также стремление посетить их.
That he should never have been able to indulge so amiable a feeling before, passed suspiciously through Emma's brain; but still, if it were a falsehood, it was a pleasant one, and pleasantly handled.	У Эммы мелькнула мысль, что несколько странно в таком случае, отчего он пораньше не изыскал возможности поддаться этому похвальному чувству, но, впрочем, ежели он и покривил душою, то проделал это из лучших побуждений и наилучшим манером.
His manner had no air of study or exaggeration.	Ничего деланного, наигранного не слышалось в его речах.
He did really look and speak as if in a state of no common enjoyment.	Он говорил с видом человека, которому и в самом деле необыкновенно хорошо.
Their subjects in general were such as belong to an opening acquaintance.	Вообще же предметы их разговора были такими, которые и бывают при первом знакомстве.
On his side were the inquiries,—"Was she a horsewoman?—Pleasant rides?—Pleasant walks?—Had they a large neighbourhood?—Highbury, perhaps, afforded society enough?—There were several very pretty houses in and about it.—Balls—had they balls?—Was it a musical society?"	С его стороны они большею частью облекались в форму вопросов.Ездит ли она верхом?Хороши ли места поблизости для верховых прогулок?А для прогулок пешком?Многочисленно ли у них соседство?Очевидно, нет недостатка в друзьях из Хайбери? Он заметил и там, и в окрестности премилые дома.А балы?Дают ли здесь балы?Устраивают ли музыкальные вечера?