Эмма, фавн и потерянная книга

Закусив губу, я открыла хронику на самом последнем тексте. Ее я сделала сорок пять минут назад, чтобы проверить, правильно ли понимаю положение вещей.

– Смотри, что я недавно написала.

Шарлотта пробежала глазами по странице. Запись была короткой. Перевела на меня непонимающий взгляд.

– Э-э… – протянула она. – Ты знала, что у нас по программе сегодня классическое чаепитие?

Я помотала головой:

– Нет, я это придумала.

Шарлотта наморщила лоб:

– А что насчет моего кекса?

– Тоже взяла с потолка. Но все равно считаю, стоит тебе…

Я указала на стоящую посередине стола этажерку для десертов с четырьмя британскими кексами-сконами и корзиночкой со сливочным кремом на верхнем ярусе.

– Ты серьезно? – Шарлотта перевела взгляд с меня на кексы и обратно. – Что…

– Поверь мне. У меня есть теория об… да, об этой книге. Итак, какой кекс хочешь?

– Тоби ведь говорил, что у тебя, может быть, шок, – пробормотала Шарлотта. – Как ты себя чувствуешь? Лев совсем выбил из колеи, да?

– Да, – кивнула я. – Но дело по большей части в этой книге. Слушай, сделай милость, съешь кекс, а?

Я снова закусила губу, а Шарлотта протянула руку и заскользила вдоль ярусов этажерки. Ненадолго задержала руку на первом, затем взяла скон с верхнего. Нерешительно откусила кусочек, прожевала и… уставилась на меня.

– Поферить фе мофу, – выдала она с набитым ртом. – Эфо не…

Я кивнула.

– На чаепитии с лордом сначала прожуй, потом говори, – усмехнулась я, и Шарлотта последовала моему совету.

Только сперва выплюнула черную пуговичку, попавшуюся ей в кексе, как я и написала. И сейчас та темнела на скатерти между нами.

– Эмма, – сказала Шарлотта, – Ты что, хочешь сказать, что это?..

Она замолчала, наверное, потому, что мысль, пришедшая ей в голову, казалась слишком смехотворной, чтобы сказать ее вслух.

– Именно, – отрезала я и погладила обложку книги, лежащей у меня на коленях. – Не знаю, каким образом и почему. Это противоречит здравому смыслу. Но это так: все, что пишешь в эту книгу, становится правдой.

– Бред, – возразила Шарлотта. Она схватила остальные кексы и разломила их один за другим. – Наверное, внутри каждого какая-нибудь мелочовка, чтобы посмотреть, как мы отреагируем. Потеряем ли самообладание, понимаешь?

Но больше нигде пуговиц не было. Разумеется.

Вскоре Ханна и мисс Витфилд вернулись в гостиную. Последняя при виде разломанных сконов грустно покачала головой:

– Совсем не по этикету, Шарлотта. А ведь ты так красиво пила чай.

– Сделай так, чтобы на завтрак дали шоколадный торт, – попросила Ханна. – И закончи все войны.

Было едва за полночь. Мы втроем сидели на моей кровати и листали книгу. Отношение Шарлотты ко всему происходящему оставалось скептическим, а Ханна, наоборот, вся загорелась идеей. Стоило нам посвятить ее в мое невероятное открытие, как она начала предлагать то одно применение для книги, то другое. Но я не торопилась вносить новые записи. Теперь моя теория наконец подтвердилась с помощью маленькой невзрачной пуговки, и я исполнилась почтения к старой книге с истрепавшейся обложкой. Мне снова казалось, что я держу в руках нечто живое, нечто большее, чем бумага, чернила и немного клея. Нечто волшебное. Хотя я все еще стыдилась произносить это слово даже про себя.

Кроме того, неоправданными вдруг накрывшие меня сомнения вовсе не были. Одно дело – предполагать, что у книги есть некая сила, даже суметь доказать ее, а другое – принимать эту силу как что-то само собой разумеющееся и использовать ее. Не имей хроника силы, все было бы в порядке.

Происшествия двух последних дней дали мне ясно понять, что нужно хорошо понимать, что пишешь в книгу, потому что предугадать последствия не всегда возможно. Во всяком случае, лучше не сочинять ничего особенно необычного, поэтому просьбу Ханны о единороге мы отвергли сразу.

– Надо узнать, откуда эта книга, – предложила Шарлотта. – Где, говоришь, ты ее нашла? В том комоде в западной библиотеке?

Я кивнула:

– В тайнике нижнего ящика.

– Стой, перелистни-ка назад, – воскликнула Ханна.

За последние несколько часов мы прочитали по диагонали сотни записей в хронике и все равно осилили не больше четверти текстов. Многие из заметок были просто микроскопического размера, их едва удавалось разобрать, а некоторые написаны таким старомодным почерком, что никто из нас ничего не мог прочитать. Хронисты то и дело пускались описывать скучнейшие подробности каких-нибудь событий или, например, разражались напыщенными стихами о лице. Все это время мы искали сведения о самой книге. Каждый ли автор записи понимал, как она работает? Скрывались ли в текстах намеки? И почему меня не отпускало ощущение, что чем дольше мы листаем книгу, тем больше в ней становится страниц?

– Стоп! – Ханна показала на изображение загадочного существа-фавна, которое я нашла на днях. – Это не единорог. Или все-таки он?

– Нет, – одновременно воскликнули мы с Шарлоттой.

– Почему нет?