Эмма, фавн и потерянная книга

– Да, – тихо согласилась мисс Витфилд. – Но эта сказка так и не была рассказана до конца. Она прервалась в тот момент, когда фавн напомнил фее об их договоре. Когда он сказал, что нашел настоящую любовь и хочет наконец превратиться в человека.

Я даже и не заметила, что нигде в книге не встречала продолжения сказки.

– И какой у нее конец? – прошептала я, затаив дыхание.

– Нехороший, – вздохнула мисс Витфилд. – Совсем нехороший. Фавн…

Но закончить ей не дали.

Фредерик и Дарси отдышались. Поначалу странное место и стрекозы мисс Витфилд слишком заворожили парней, чтобы они могли двинуться с места. Но сейчас Фредерик, видимо, почувствовал, что может закончить начатое в монастыре. С криком он прыгнул вперед и налетел на меня. Прежде чем я отреагировала, парень схватил меня за запястье и вырвал книгу.

Дарси сразу оказался рядом с нами, за спиной Фредерика, и обхватил его шею, пытаясь оттащить. Но хотя лицо Фредерика покраснело от нехватки воздуха, ему удалось открыть книгу. Он уже снова достал ручку.

– Нет! – крикнула я и схватилась за край обложки.

Мисс Витфилд пришла мне на помощь. Мы изо всех сил тянули к себе книгу, а Дарси все сильнее сжимал шею Фредерика.

– Отпусти, – прорычал тот сквозь стиснутые зубы.

– Ты не знаешь, что можешь натворить! – закричала мисс Витфилд.

Фредерик ничего не ответил. Он не издал ни звука, даже не дышал. Однако скользил ручкой по бумаге. Вот он закончил «Д»… и что, даже начал выводить «ж»?

– Перестань! – пронзительно завопила я.

Дарси тоже издал вопль, на долю секунды выпустив Фредерика, и обрушился на него всем весом, да так, что все потеряли равновесие. Мы с мисс Витфилд полетели спиной назад, долю секунды я парила в воздухе, словно ее стрекоза. Высоко надо мной промелькнули блестящие кристаллы на потолке, краем глаза я увидела развевающиеся страницы и руку, возможно, принадлежащую Дарси. Хотя, может, и нет. Мир завертелся перед глазами.

И тут показались листочки.

Я погрузилась в шелестящее море, совсем не такое глубокое, как казалось. Серебряные листики засыпали мне глаза, я скатилась на дно каменной ниши и основательно приложилась затылком. От сильного удара закружилась голова. Я не могла вдохнуть, чувствуя, как куски бумаги лезут в рот и в нос. Провела рукой по лицу, смяв что-то, на ощупь похожее на бумажную стрекозу, и с трудом села.

Немного оглушенная, я оглянулась кругом.

Слева сидел Дарси, пытавшийся выкашлять листик, а справа мисс Витфилд склонилась над Фредериком, лежавшим без движения.

– Думаю, он потерял сознание, – пробормотала учительница, но я не обратила внимания на ее слова, потому что вдруг обнаружила кое-что еще.

Нет, не кое-что, кое-кого!

Мы смяли и придавили большую часть стрекоз и листиков, поэтому их объем значительно уменьшился. Теперь на дне остался только тонкий слой бумаги, из которого выглядывали белые сверкающие кости, раньше скрывавшиеся под листьями. У меня пересохло во рту. Ледяной пот заструился по шее и вискам.

Это было не море.

Это была могила.

Я узнала грудную клетку, кости ключицы, блестящую челюсть. Плечевую кость с лопаткой. Скелет лежал здесь удивительно мирно и спокойно.

– Джина? – глухо прошептала я.

Мне стало плохо. Значит, Фредерик успел. Этот ублюдок! Убийца! Этот…

Слева от меня Дарси издал сдавленный крик и опустился на землю.

Дрожа, я подобралась к скелету поближе и стала рассматривать тазобедренные кости, позвонки, зубы. И череп, от формы которого я оторопела. Потому что из лба скелета росли два нароста, закрученные и тянущиеся вверх. Лишь тогда я поняла, что я ошиблась. Это не Джина де Винтер.

Вот какой оказалась моя встреча с фавном.

Сентябрь 1794 года

– Почему ты смеешься? – спросил фавн фею. – ведь обещала мне помочь. Ну так помоги!

Но фея сверкнула на него глазами.

– Ты глупец! – крикнула она. – Глупец!

17

Это был фавн, сомнений нет.

Мертвый!

Но живший когда-то!

Я уставилась в пустые глазницы. Только сейчас заметила на скелете тонкие линии, завитками обвивавшиеся вокруг белых костей и образовавшие буквы или целые слова. Почерк был тот же, что и на серебряных листочках, тут и там высовывавшихся между костями и из трещин в черепе. Рога на лбу фавна выглядели так же величественно, как и на рисунках в книге. Кости ног заканчивались копытами вместо человеческих ступней.

Фавн!

Мне все еще было сложно поверить в его реальность. Волшебная сила книги создала живое существо! И это живое существо уже давно умерло. Так вот откуда появились блестящие листики? Что, если они на самом деле слова, из которых состоял фавн, – слова, оживившие его, слова, на которые он должен, умерев, разлететься? Распасться на отдельные слова, давшие когда-то ему жизнь и наградившие листочки своим серебряным светом? Чем больше я предавалась мыслям о фавне и этих листочках, тем громче казался шелест вокруг.