Эммануэль. Мадам как яблоко и мед

На секунду Аурелии показалось, что она сможет убедить свою любовницу пропустить их, но фурия, выпустив когти, набросилась на Давида с такой яростью, что и речи не могло быть ни о какой пощаде, тем более о любви. Аурелия с ужасом наблюдала, как она вцепилась в мужчину с дикими воплями, повалила его на землю и стала душить, обхватив ногами за шею. Аурелия тут же набросилась на нее сверху, схватила за волосы, чтобы оттащить ее или, по крайней мере, заставить выпустить свою добычу. Но София не собиралась отступать, она пыталась рукой дотянуться до подруги и расцарапать ей лицо, но женщина увернулась и коленом ударила любовницу по пояснице. София охнула, но не отпустила Давида, хотя ей пришлось от боли ослабить свою хватку. Вторым пинком Аурелия повалила Аспик вперед, и Давиду удалось выскользнуть из-под нее. Однако в тот момент, когда он поднялся, София ударила его по ногам, и он снова упал, потеряв равновесие. Аурелия кинулась на разбушевавшуюся фурию и всем телом прижала ее к земле, чтобы помешать ей встать и вновь наброситься на Давида.

Они сцепились, катаясь по полу, в пыли, пока танцовщица не укусила своими острыми зубами нежную грудь соперницы. Аурелия от страшной боли выпустила ее и тут же почувствовала, как ей в шею впились ее острые ногти.

– Давид! – хрипло взывала она о помощи.

Но к этому времени из подземной галереи выскочили обезумевшие от ярости Элен и Барбело. Они обе сразу набросились на пианиста, словно изголодавшиеся вампирши, жаждущие свежей крови. Заметив это, Аурелия от отчаяния с такой силой дернула Софию за волосы, что солидный клок черных волос остался у нее в руке. Аспик, издав вопль смертельно раненного зверя, отпустила свою добычу. Аурелия, воспользовавшись этим, набросилась на двух женщин, одолевающих Давида, но те, казалось, были настолько озлоблены на свою жертву, что не замечали ни ударов, которыми их с ожесточением осыпала Аурелия, ни даже того, как она в ярости царапала их и кусала…

Вдруг кто-то сильной рукой отодвинул Аурелию в сторону. Она обернулась, готовая дать отпор новому обидчику, но Фаусто в это время набросился на Барбело и оторвал ее от Давида… Тогда Аурелия вцепилась в Элен и стала тянуть ее назад, упираясь ногами в пол, до тех пор, пока та не уступила… Как только удалось избавить Давида от этих взбесившихся ведьм, Аурелия помогла ему подняться, но он едва держался на ногах от испытанных потрясений. Тогда она обхватила его за талию и тащила до тех пор, пока они не вышли на берег. По тропинке, идущей под уклон, которая вела прямо к бухте, он уже смог идти самостоятельно.

Там, позади, они оставили Фаусто, продолжавшего героическую борьбу с тремя разъяренными фуриями. Но Аурелия не могла бросить его на произвол судьбы.

– Давид, ты сможешь сам добраться до яхты?

Он кивнул, хотя, судя по всему, не совсем понял, о чем идет речь.

– Тогда иди, я тебя догоню.

В глазах пианиста мелькнуло недоумение, поскольку он ни за что не хотел расставаться с девушкой после только что пережитой схватки.

– Нет!

– Иди, иди! Тебе надо торопиться. А я должна помочь Фаусто.

Теперь Давид полностью пришел в себя и решительно заявил:

– Я пойду с тобой.

Первый камень попал точно в цель, поразив Элен в основание черепа. Второй лишь слегка оцарапал кожу на виске Софии, но третий сразил и ее. Она растянулась на полу пещеры, как марионетка, у которой разом оборвались все веревочки, ведущие к кукловоду. Барбело не участвовала в драке, она не смогла поднять руку на своего любовника. Она так и застыла, прижавшись к скалистой стене галереи, трепеща от негодования, глядя на происходящее глазами, полными ужаса и сострадания… Фаусто, поднявшись на ноги, хотел было броситься к ней, но Аурелия положила руку ему на плечо:

– Мы уходим. Ты с нами?

Он покачал головой:

– Я не могу оставить тут Барбело.

– Но ты же рискуешь!

– Я так не думаю. Уходите, пока другие не подоспели… Уходите!

Красное зарево поднималось над вершиной скалистого холма, словно в центре его находилось жерло вулкана. Застекленная крыша хранилища древних книг лопнула при пожаре от высокой температуры, и огненные языки и искры вырывались к ночному небу. Никто не преследовал беглецов. У Аурелии вдруг возникла уверенность, что Зевс больше не станет чинить им препятствий, что он там, в своей библиотеке, со своими бесценными книгами… Она повернулась к Давиду, простиравшему к ней руки. Поддерживая друг друга, они спустились по извилистой тропинке к прибрежной полосе, петляя между белыми кабинками.

На берегу суетились какие-то люди, бросая швартовые на яхту «Зодиак», притягивая ее к пирсу. Аурелия крепче сжала руку Давида. Они двинулись к яхте, она – исцарапанная, совсем голая, он – окровавленный, в рваных трусах. Слуги Зевса Цивелоса молча расступились перед ними.

На пирсе их ожидал человек.

Он был с оружием.

И с усами. Черными, густыми усами, какие встречаются у тысяч и тысяч мужчин на Средиземноморье. Но эти усы Аурелия узнала бы среди всех.

Они принадлежали тому, кто неотступно следовал за ней по пятам с тех пор, как она поднялась на борт «Adriatic Queen» в Венеции.