Эммануэль. Верность как порок

– Оно обязательно будет. Это легко. С тех пор как я провожу неограниченное количество времени над синтезом квазикристаллов, которые лежат в основе моей «Формулы 8» и количество которых практически неограниченно, больше не существует препятствий для увеличения структур. И это еще не все! Мой алгоритм позволяет предусмотреть тональности, которые будут раз в сто удивительнее, чем те, что создала природа. Даже художник никогда не сможет так умело смешать свои краски, чтобы изобразить бесконечность цветовых нюансов. Боюсь, профессия живописца недолговечна. Единственным искусством будущего отныне будет самоокраска.

– Или же придется объединять людей, чей цвет кожи будет составлять картину. Аурелия сумеет это сделать. Но расскажи мне о квазикристаллах. Это периодические объекты, не так ли?

– Точно. Откуда ты знаешь?

– Я посещала лекции по математике. И, как видишь, небесполезно.

Лукас недовольно пожал плечами:

– Они все еще пытаются меня убедить, что кристалла с осью симметрии пятого порядка не существует. А ведь у меня их полная коробка!

– Это мнение глупцов. Я лично знаю тех, кто будет без ума от твоих квазимикробов.

– Мои искусственные кристаллы – не живые существа. Это дискретные соединения микроскопических триаконтаэдров. Я создал их по очень простой модели, разумеется, если использовать шестимерное пространство.

– Что ты сказал? – воскликнула Эммануэль, не веря своим ушам:

– Триаконтаэдр – это поли…

– Я знаю! – оборвала его она. – Я уже видела один.

Теперь удивился Лукас:

– Удивительно. Это не та вещь, которая валяется на каждом углу.

– У Жана и Аурелии есть такой. Не думаешь, что подобное совпадение – настоящая фантастика? У вас с Жаном разная работа. Нет никакой связи, кроме этого невероятного полиэдра!

Она хотела добавить нежным голосом: «И меня!» Но передумала, когда увидела, как нахмурился Лукас. Она угадала причину его волнения: какой ученый не разозлится, когда узнает, что его собрат, возможно, уже заткнул его за пояс?

Эммануэль приложила все силы, чтобы успокоить молодого человека. Нет, у его изобретения не было аналога. Триаконтаэдр Жана был создан лишь для декоративных целей. Лукас же, казалось, не хотел слушать голос разума.

– И мой тоже! – прервал он ее с еще более несчастным видом.

– Но это лишь совпадение! То, что служит тебе для изменения цвета кожи, также может изменять стиль безделушек на чайном столике. И это сделал не один из твоих коллег-биологов, а инженер, женатый на художнице. Не надо злиться! Давай! Выбери таблетку, которая придаст мне уникальный светло-желтый цвет.

Лукас протянул ей пилюлю, но его хорошее настроение уже улетучилось. Однако Эммануэль это не смутило. В глубине души она скорее радовалась, что интуиция ее не подвела: Лукас и Жан имели много общего.

«Придет день, – пообещала она себе, – и они похлопают друг друга по спине мощными ударами триаконтаэдров».

Подумав, она решила, что картина будет не из приятных: эти дружеские жесты могли пробить в их коже тридцатимерные дыры…

5

Когда Эммануэль положила под язык желтую таблетку, она почувствовала себя не слишком хорошо. От страха у нее перехватило дыхание. На протяжении двадцати секунд она успела перебрать тридцать сценариев возможных и невозможных несчастных случаев… Произошел лишь один: ее кожа перекрасилась в неожиданно яркий оттенок. Она подбежала к зеркалу и рассмеялась.

– Вот это страшилище! – закричала она. – Две минуты – очень долго! Лукас, боюсь, твою новую кожу можно будет надевать лишь на карнавал.

– Определись получше со своими вкусами, – проворчал он. – Научись выбирать пилюли в коробке.

«Ну и ладно! – подумала она. – Дуйся на здоровье! Я повеселюсь одна».

Эммануэль взяла шкатулку и принялась изучать ее содержимое. Но ни один из других доступных цветов ей особо не понравился. Она уже хотела спросить у ученого-ипохондрика, есть ли у него в запасе другие образцы, но ее отвлекло внезапное ощущение.

– Как же жарко! Ты точно уверен, что эти твои штуки не вгоняют в жар?

– Предполагается, что они защищают от холода. Это зимняя модель. У меня пока не было времени разработать летнюю версию, которая защитит от солнца и придаст ощущение свежести. Перекрашенная кожа защищает от холода и уберегает от жары.

«Какой прекрасный мальчик! – восхитилась Эммануэль. – И тридцати секунд не прошло, а он уже превозмог свою хандру и перестал дуться».

Она приблизилась к нему, намереваясь быстрее вернуть его безмятежность поцелуем, но внезапно она так ясно представила себе необыкновенные последствия изобретения, что остановилась на полпути и пришла в восторг:

– Получается, теперь можно быть голой каждый раз, когда этого захочешь!

«А также больше нет необходимости тратить время на дополнительные теории», – решила она. И громко заявила:

– Например, прямо сейчас.

Она мигом расстегнула свое платье, взмахнула им и забросила его на балюстраду. Она склонилась, чтобы посмотреть, как оно парит вдоль вертикального ряда полихромного каучука, и улыбнулась от удовольствия, когда импровизированный змей метко приземлился между приборами, не коснувшись ни одной горящей лампочки.