Эммануэль. Верность как порок

Она заметила, что уже много раз использовала глагол «знать». Как много значил для нее этот глагол! Страстное желание знать было самым сильным из всех ее желаний. Но еще важнее также было осознание своего неведения. Она принимала его без грусти и была горда своим неведением, его величием.

«Каждый день говорить себе: «Я еще ничего не знаю, мне только предстоит все узнать» – вот как лучше всего прожить свой век. Я не знаю, сделают ли другие солнца меня еще счастливее. Важно, что я хочу это узнать, и я сделаю все, чтобы открыть это».

Она развела ноги настолько широко, насколько позволили мускулы, и приподняла свое влагалище вверх.

«Быть ученым, – продолжила она, думая о Лукасе, – не означает знать. В семнадцать лет я знала все, годом спустя я уже так не думала. Я не знала ничего. Я была ученым, я им и осталась».

Эммануэль почувствовала покалывание в сердце, когда к ней пришла следующая мысль:

«К несчастью, Марк, возможно, из тех, кто начиная с определенного возраста – а ведь он все-таки на семь лет старше – поддерживают в себе иллюзию, что все знают, и не пытаются научиться чему-либо еще? Это ужасно! Нет, я преувеличиваю. Это вовсе не потому, что он хочет заниматься любовью лишь со мной – или думает, что хочет, – а потому желает, чтобы я не считала его испорченным».

Мысль, которая не активизировала пальцы, лежавшие на лобке, была ограниченной мыслью, посчитала Эммануэль. Зачем же ею тогда довольствоваться? И она продолжила не спеша себя ласкать. Этим утром она никуда не торопилась. У нее не было незавершенных заказов, а намеченный визит она успешно нанесет в начале второй половины дня. Ничто ее не обязывало жертвовать настоящим в пользу будущего, которое она могла организовывать как сама того хотела.

«Бог знает, почему как в школе, так и в обществе меня упорно убеждали, будто, чтобы что-то заработать, нужно чем-то пожертвовать! Причем не так важно чем: важна жертва. Общество работает лишь благодаря жертвам. И жертва, о которой оно заботится тщательнее всего, безумнее всего, – это брак. Точнее, жертвами брака становятся и муж и жена. Свобода их желаний сводится на нет».

Эммануэль кончила. Подходящий момент, чтобы прочитать стихи, которые нравятся и ей, и Марку. И Дьёэду тоже, вспомнила она.

По жилам молния – мной обладавший яд.
Для скрытных девственниц огни его таят
Угрозу ревности – к кому же я ревную?
О боги! Ощутить в себе сестру иную…

[24]

«Ревность важнее всего для ритуала жертвования желанием, – продолжила медитировать она. – Это самое успешное самоубийство. А Марк – наименее подходящий для него человек. Итак, он не ревнив и пытается произвести на всех, и на себя в том числе, такое впечатление. Но меня он не сможет обмануть!

В большинстве семей любовь рассматривается как болезнь, передающаяся половым путем, а свадьба считается лучшим презервативом. Нужно быть осмотрительным, чтобы ее не пропустить! Но Марку неведом страх. Он женился на мне не затем, чтобы я служила ему презервативом.

Однако если он более твердолоб, чем я предполагала, так это потому, что он слышал слишком много печальных историй. Их рассказывают хорошим детям, чтобы те верили в Ноев ковчег больше, чем в умение плавать.

Но теперь он слушает меня. В новых историях, которые я ему рассказываю, нет ни бича Божьего, ни карательных эпидемий. Я поведаю ему о водах, освещенных солнцем, где купаются обнаженными и где веселее работать всем вместе».

Перед глазами Эммануэль предстали лица Жана и Лукаса, ученых и новаторов, которые сознательно открыли свою свободу. Их лицам противопоставлялось лицо Марка. Они были похожи лишь тем, что одинаково запали ей в сердце и она их любила.

Все они значили для нее одинаково много. Ни один из них не мог занять место другого. Все трое освещали ее своим светом, но каждый делал это по-своему. Переливчатыми цветами своего счастья Эммануэль была обязана разнообразию их света. Но она никогда не отвернется ни от одного из своих солнц и ни одному из них не отдаст предпочтения.

Эммануэль завершила свой сложный анализ:

«Самое страшное, что грозит браку, – жить без воображения. Чтобы изобрести сверхчувственную любовь, нужно много фантазии. Нужно, подобно астроному, долгие ночи сидеть, наблюдая за небом, чтобы узнать, что интересна лишь та орбита, которую вычисляешь ты сам. И я, получив шанс это узнать, познакомившись с изобретателем невероятных вещей, преисполнена решимости поделиться этим шансом с моим мужем».

V. Планета для четырех солнц

1

«На улице так прекрасно, что лучше не спускаться в метро. Да и в автобус не хочется», – решила Эммануэль. Она вышла на площадь Согласия и пошла пешком вдоль Сены. Шла она довольно быстро, даже слишком быстро, поэтому прохожим было трудно любоваться удивительными ногами этой девушки.