Эммануил Сведенборг - Жизнь и Труды (главы из книги)

Позднее, став пастором, Коллин уехал в Пеннсильванию, где он был священником шведского прихода. Он был близким другом Бенджамина Франклина, основателя Американского Философского Общества. Взгляды Коллина по вопросам как религии, так и политики, были очень либеральными, но он не стал последователем учений Сведенборга. Когда же в 1784 году Джеймс Глен выступил в Филадельфии с первыми в Америке публичными лекциями о Сведенборге, сведения о шведском пасторе, лично знавшим Сведенборга, достигли Европы, и Коллина попросили написать воспоминания о своем знаменитом соотечественнике. В 1801 году в шведской ежедневной газете "Газетт", были опубликованы пять статей Коллина, перепечатанных многими другими изданиями. Хотя воспоминания Коллина были написаны спустя тридцать семь лет после его встречи со Сведенборгом, они ценны тем, что позволяют представить, какое впечатление Сведенборг производил на современников. Коллин пишет:

"Будучи убежденным в том, что Бог указал ему создать новую систему религии, Сведенборг не имел желания вводить ее насильственными мерами, а также не стремился приобрести последователей иначе как посредством своих сочинений. Что касается Швеции, то он никогда не хотел быть главой секты, но питал надежду, что церковные учреждения благодаря тихому, постепенному просветлению примут форму его Новой Церкви".

По словам Коллина, Сведенборг не стремился показать себя в каком бы то ни было смысле святым. Его платье было аккуратным и соответствовало общепринятой моде. "Он соблюдал правила хорошего тона и поддерживал общий разговор, где бы ни находился, насколько это было разумно. Будучи умеренным во всем, он не придерживался каких-то особых правил в еде и питье..."

*

Радушие Сведенборга проступает особенно наглядно в его вежливом поведении на публике. Он любезно встречал посетителей и даже позволял незнакомцем осмотреть его сад с его чужеземными диковинами, но запрещал садовнику пускать в сад детей без сопровождения взрослых, чтобы они из озорства не причинили урон насаждениям - необходимая мера самозащиты.

Робзам рассказывает, что летом 1767 года Сведенборг для развлечения посетителей устроил в своем саду некоторые новшества. В центре сада, где сходились четыре дорожки, стоял павильон квадратной формы с круглыми скамейками в каждом углу и, по-видимому, столиком в середине. Дорожка на юг от павильона вела к вольере, где обитало множество редких птиц. А в конце дорожки, ведущей на север, он поставил маленький трехстенный домик с тремя двойными дверями и тремя окнами, выходящими в сад. Домик стоял таким образом, что, когда все двери были распахнуты в зеркале, висевшем в дальнем углу домика, отражались сразу три сада - приятный сюрприз для тех, кто открывал дверь в "другой сад" Сведенборга, который, как он настаивал, был прекрасней первого. Сведенборг сам с удовольствием забавлялся этим зеркалом, особенно когда его посещали молодые особы.

Сохранился милый рассказ о молодой дочери соседа Сведенборга Грете Аскбом. Однажды Грета попросила "дядю Сведенборга" показать ей ангела, и тот в конце концов согласился. Он подвел ее к занавесу и сказал: "Сейчас ты увидишь ангела!" С этими словами он распахнул занавес, и девочка увидела... свое отражение в зеркале!

В юго-западном углу сада находился подвал для хранения овощей. Перед ним Сведенборг соорудил из досок лабиринт для увеселения посетителей, в особенности их детей. Он принимал всех гостей с неподдельной веселостью и радовался, когда и им было весело. В то же время, рассказывает Робзам, Сведенборг "никогда не приглашал в свою комнату дам без сопровождения своего слуги, и когда какая-нибудь дама, наносила ему визит, особенно безутешная вдова, желавшая знать судьбу мужа после смерти, или другие, считавшие его прорицателем, он всегда просил кого-нибудь присутствовать при их разговоре. Ибо женщины хитры, говорил он, и могут сделать вид, что я желал быть с ними слишком близок; к тому же хорошо известно, что они искажают сказанное, ибо не понимают его смысла..."

Робзам сообщает много подробностей о домашнем быте Сведенборга. Он работал, не слишком обращая внимания на день и ночь. "Когда мне хочется спать, я отправляюсь в постель", - говорил он. Он не требовал многого от слуг. Мария готовила ему постель и ставила в прихожей большой кувшин с водой. Он сам варил себе кофе в кабинете и пил его в большом количестве с сахаром в любое время дня и ночи. Когда он не уезжал в гости, его обед состоял всего лишь из булки, облитой кипяченым молоком. Он никогда не пил дома вина или чего-нибудь покрепче и не ел вечером, но в обществе ел умеренно и мог выпить стакан вина.