ЭмоБой

«Похоже, я тебе не нравлюсь», — подумал Эгор и понял, что уже ничего не боится. Победа над гиперклоном отняла у него способность бояться, он словно истратил весь свой страх. «Трем смертям не бывать, а одной не миновать. Тем более что я и так уже мертв». Эгор попытался подергаться. Заяц нервно затряс лапками, сцепил когти, которые, как решетка, закрыли Эгора от мира, а потом крепко прижал юношу к лохматой белой груди. В рот Эмо-бою набилась густая, белая, синтетическая на вкус шерсть, когти прижимали его все сильней и сильней. «Не хочет зайка меня живьем есть, брезгует трупоед», — подумал Эгор, задыхаясь. Быть задушенным на волосатой груди гигантского игрушечного зайца — более нелепую смерть и вообразить трудно. Эгор вдруг рассмеялся сквозь снова подступившие слезы, и его смех превратился в дикобразов, которые стали злобно и настойчиво колоть зайца своими иглами, запутываясь в шерсти. Поскольку в этот раз Эгор смеялся над собой, то у дикобразов на умильных мордах вместо носов росли острые клювы пересмешников, которыми они долбили заячью грудь. Не выдержав смеховой атаки, зверюга ослабила хватку и, держа Эгора в одной лапе, второй стала стряхивать с груди своих дальних колючих родственников. «Смехом против меха — надо запомнить», — подумал вполне освоившийся с сюрреалистической ситуацией и даже получавший от нее удовольствие Эгор. Он уже знал, что сделает дальше, и когда заяц справился с дикобразами и распахнул зубастую пасть, в нее уже летел огненный шар ярости из глаза Эмобоя, подсвеченный и подгоняемый ненавистью и презрением. Голова зайца разлетелась бело-красным фейерверком по площади, которая окончательно стала похожа на поле боя. В этот раз Эгору не повезло. Массивная туша зайца рухнула и погребла его под собой. От удара о площадную брусчатку он потерял сознание и погрузился в угольную трясину темноты под тоннами белоснежного меха.

Тьма сменилась ярко-красным пятном. Эгор попытался сфокусировать взгляд, пятно отдалилось, и он увидел перед собой смеющуюся физию клоуна.

— Пора вставать, герой, нас ждут великие дела! Эгор поморщился:

— Какое отвратительное дежавю. Я опять умер и очнулся в эмо-сортире. Все поехало по новой? День сурка продолжается?

— О да, ты бодрее всех Боратов, брат. Нет, ты не умер, мертвые не умирают. Ха-ха. Ты просто отключился ненадолго. Все, конечно, могло быть хуже. Ты мог бы исчезнуть отсюда, и куда бы занесла тебя сансара, я не знаю. Стал бы какой-нибудь устрицей или кактусом. Но я тебя спас. Вытащил из-под этой исполинской туши, хоть это было совсем и непросто. Ну а как иначе? Мы ведь друзья-товарищи. Сам погибай, а товарища вырубай!

— Что-то я не почувствовал твоего дружеского плеча, когда меня пытались сожрать эти бешеные твари.

— Извини, я не герой, я — клоун. Каждому свое занятие. Ты с чудовищами воюешь, а я тебя потом веселю. Но надо сказать, это выглядело круто! Эмобой насмерть! Я ни за что не поверил бы, если бы не увидел своими глазами. Ты хоть знаешь, кого ты победил?

— Гигантского чесоточного зудня и игрушечного зайца, разъевшегося трупами?

— Не совсем. Это воплощенные Страх и Злость, одни из самых сильных и опасных бестий во всех мирах.

— Фу, блин! Насмешил так насмешил. Ну, клещ на страх еще как-то тянет, но заяц — злость…

— Первобытный доисторический страх и нелепая злость на весь мир, которая душит тебя и, если ты не спасешься самоиронией, сожрет. Разве с тобой такого никогда не случалось?

— Я умер в восемнадцать, черт побери. Со мной много чего еще не случалось. — Эгор сел и огляделся. Рядом высилась туша злобного зайца. Все вокруг было завалено останками Злости и Страха. — Да уж, веселуха. Слушай, клоун, кто ты такой? Психологические ребусы, психоанализ — ты случаем не реинкарнация Зигмунда Фрейда?

— Да ты еще и начитанный, Эгор. Цены тебе нет. Ой, а вот и твой благодарный народ. Герой, готовься к встрече.

Со всех концов площади к Эгору и клоуну стали проявляться и стекаться странные существа в огромном количестве. Площадь наполнилась радостным гомоном и буйным весельем.

— Он пришел! Он с нами.

— Эмобой здесь!

— Пророчество сбылось! Бэнг-бэнг!

— Слава Эмобою! — неслось отовсюду.