Эмоциональные триггеры. Как понять, что вас огорчает, злит или пугает, и обратить реакцию в ресурс

Однако триггер не спрашивает, готовы мы к нему или нет, – он обрушивается на нас неожиданно, без предупреждения. Он как слон в посудной лавке, который одним движением разрушает тщательно выстроенные – и зачастую необходимые – механизмы уклонения или оттягивания. Теперь мы понимаем, чем вызвана наша регрессивная реакция: детской беспомощностью. Триггерная травма – это событие, для осмысления которого еще не хватает ресурсов. Чтобы произошло исцеление, травма должна походить на Бемби – робкое, безобидное воспоминание, а не на Годзиллу, который грозит нас растоптать.

Поскольку травма отпечатывается на соматическом уровне, наше тело лучше, чем разум, знает, что происходит под влиянием триггера. К примеру, в ответ на нападение мы замираем. А потом корим себя за трусость. Однако такая реакция стала адаптивным ответом на сигналы, слишком незаметные для мозга, но легко уловимые для тела. Физическая реакция превалирует над попыткой мозга выстроить стратегический план. Однако тело не всегда правильно интерпретирует события, поскольку расценивает триггер как опасность, опираясь на воспоминания, а не актуальную информацию. Тело руководствуется только одной целью – выжить. Поэтому не нужно себя винить. В следующий раз можно будет оправдать свою автоматическую реакцию, но при этом занять твердую позицию.

Триггеры показывают, в каких сферах прошлое довлеет над настоящим. Можно осмыслить их и заглянуть в глубины своей личности, узнать, что повлияло на наше становление, как исцелиться, как жить в настоящем и оставить прошлое в прошлом. И тогда триггерные реакции покажут путь развития и роста. Мы будем благодарны, что страдания многому учат нас, и даже найдем утешение в том, что раньше причиняло нам боль. Как сказано в псалме 22: «Твой жезл и Твой посох – они успокаивают меня!»

В связи с этим стоит вспомнить термин «посттравматический рост». Эту концепцию предложили психологи Ричард Тедески и Лоренс Калхун из Университета Северной Каролины в своей книге Post-Traumatic Growth in Clinical Practice («Посттравматический рост в клинической практике»). Мы можем сосредоточиться на своей стойкости и стрессоустойчивости, а не только на травме. Ключевой в таком случае станет способность учиться на собственном опыте и, таким образом, расти и развиваться. Боль, вызванная травмой, не обязательно должна оглушить нас; она способна пробудить наши внутренние ресурсы. Здесь будет полезна помощь опытного психотерапевта.

КАК ВЫСТРОИТЬ ПЛОДОТВОРНУЮ СВЯЗЬ МЕЖДУ ПРОШЛЫМ И НАСТОЯЩИМ

Признайте влияние детского опыта

Когда всплывают детские травмы, триггер, который кажется результатом взаимодействия, может быть на самом деле воспоминанием.

Взаимодействие: «Вы спровоцировали меня, когда начали критиковать».

Воспоминание: «Меня провоцирует критика, поскольку вызывает у меня чувство стыда за собственную никчемность. Эта реакция указывает на те области, которые мне нужно проработать, поскольку напоминает о том, как мама унижала меня в детстве». Мы можем сказать себе или другому человеку: «Постойте! Вы лишь последняя версия многолетнего разрушительного опыта критики, который берет начало в детстве – в первом опыте взаимодействия с женщинами. Спасибо, что показали, на что обратить внимание и какие вопросы решить. Я ценю эту возможность. И не нужно меня жалеть, подбирая более мягкие выражения. Критика помогает ослабить ее влияние на меня. И мы с вами, безусловно, найдем более эффективные методы общения. Я не хочу воспринимать ваши слова со стоицизмом или безразличием. Моя цель – работать над собой и меньше раздражаться в ответ на триггеры. То есть проблема не только в детских переживаниях, но и в умении строить близкие отношения».

Под воздействием триггера мы не можем прийти к согласию с собеседником. Возможно, раздражение – это всего лишь уловка нашего запуганного эго, чтобы защитить себя от близости. Мы вернемся к этому в следующей главе.

Пять потребностей

Первый способ, или практика, – исследовать пять потребностей ранних лет жизни: внимание, принятие, понимание, любовь, дозволение. Сначала мы анализируем, насколько эти потребности удовлетворялись в детстве. Потом записываем в дневнике как минимум по одному примеру к каждой из них. Уточняем, кто из родителей восполнял данную потребность, если это делал только один из них. Помните, что вряд ли найдется человек, который поставит родителям наивысшую оценку.

Пять потребностей – элементы идеальных отношений между родителями и детьми, характеристики здоровой привязанности. Это не описание среднестатистического детского опыта. К счастью, родителям необязательно быть идеальными, чтобы создать безопасные, защищенные условия для своих детей и восполнить их потребности. Нет нужды в совершенстве, к тому же оно невозможно.