Эмоциональный интеллект. Почему он может значить больше, чем IQ

В противоположность при последовательности процессов быстрого реагирования чувствование, видимо, предшествует мысли или возникает одновременно с нею. Скоропалительная эмоциональная реакция торжествует в ситуациях, связанных с необходимостью примитивного выживания. Положительная сторона быстрых решений заключается в том, что они в мгновение ока мобилизуют нас, чтобы мы могли справиться с чрезвычайными обстоятельствами. Наши самые сильные чувства представляют собой непроизвольные реакции, и мы не можем знать, когда они прорвутся. «Любовь, – писал Стендаль, – подобна лихорадке, которая возникает и исчезает независимо от воли». Не только любовь, но и все наши раздражения и страхи, охватывающие нас, вовсе не выбраны нами. Поэтому они могут послужить нам неким алиби. «Дело в том, что мы не выбираем эмоции, которые у нас возникают», – замечает Экман. Это позволяет людям оправдывать свои поступки тем, что они находились во власти эмоций.

Точно так же, как есть два пути возникновения эмоций – быстрый и медленный, один через непосредственное восприятие, другой через осмысление, – существуют еще и эмоции, возникающие по требованию. Примером служат актерские приемы с намеренным вызыванием слез, которые наворачиваются на глаза, когда на помощь приходят печальные воспоминания. Однако актеры просто больше, чем остальные люди, поднаторели в умышленном использовании второго пути к эмоциям – чувствования через размышления. Хотя мы не можем выбрать, какие именно эмоции запустит та или иная мысль, мы очень часто можем выбрать, и действительно выбираем, о чем нам думать. Так же, как какая-нибудь сексуальная фантазия может привести к переживанию сексуальных чувств, так и счастливые воспоминания приводят нас в хорошее настроение, а грустные мысли погружают в задумчивость.

Но рациональный ум зачастую не решает, какие эмоции мы «должны» испытывать. Чувства, как правило, приходят к нам как fait accompli[65]. Рациональный ум обычно контролирует протекание этих реакций. За несколькими исключениями мы не решаем, когда нам впадать в ярость, печалиться и т. д.

Условная, детски невинная реальность

Эмоциональному уму свойственна ассоциативная логика; он воспринимает элементы, которые символизируют реальность или вызывают воспоминание о ней, чтобы быть таким же, как эта реальность. Вот почему сравнения, метафоры и образы обращаются непосредственно к эмоциональному уму, точно так же, как и искусство – романы, фильмы, поэзия, песни, театр, опера. Великие духовные учителя, такие как Будда и Иисус Христос, трогали сердца своих учеников, говоря на языке эмоций, обучая их с помощью притч, преданий и сказок. И в самом деле, религиозные символ и ритуал не имеют почти никакого смысла с рациональной точки зрения; они выражают себя на языке сердца.

Логика сердца – эмоционального ума – хорошо изложена Фрейдом в его концепции мышления по типу «первичного процесса»[66]. Это логика религии и поэзии, психоза и детей, сна и мифа (как сформулировал Джозеф Кемпбелл, «сновидения – личные мифы; мифы – разделенные сновидения»). Первичный процесс – ключ к пониманию смысла таких произведений, как «Улисс» Джеймса Джойса: при мышлении типа первичного процесса свободные ассоциации определяют течение повествования; один объект символизирует другой; одно чувство вытесняет другое и представляет его; целое конденсируется в частях. Времени не существует, нет никаких законов причины и следствия. В первичном процессе нет даже такого понятия, как «нет»; возможно все. Отчасти психоаналитический метод представляет собой искусство расшифровывать и разгадывать смысл ассоциаций.

Если эмоциональный ум следует этой логике и ее правилам, заменяя один элемент другим, то вовсе не обязательно определять вещи с помощью их объективных особенностей. То, как они воспринимаются, не имеет никакого значения. Вещи таковы, какими кажутся. То, что напоминает нам что-то еще, может оказаться гораздо более важным, чем то, что «есть на самом деле». В эмоциональной жизни отличительные черты фактически могут походить на голограмму в том смысле, что одна-единственная деталь заставляет вспомнить целое. Как указывал Сеймур Эпштейн, в то время как рациональный ум устанавливает логические связи между причинами и следствиями, эмоциональный ум не проводит различий, соединяя вещи, которые просто-напросто имеют сходные, привлекающие внимание черты.

Эмоциональный ум по своей простоте во многом напоминает детский, и чем сильнее эмоции, тем больше сходство. Одна похожая черта – категорическое мышление, где все либо черное, либо белое и нет места полутонам; у кого-то, расстроенного бестактностью, наверное, возникает мгновенная мысль: «Вечно я говорю что-то не то». Еще одним признаком такого детского мышления является мышление персонализованное, когда события воспринимаются с ошибкой, связанной с собственной личностью. Как у водителя, который после аварии объяснил, что «телефонный столб двигался прямо на меня».