Эмоциональный шантаж

Мать Роберты нашла воспоминания дочери настолько опасными, что сочла необходимым не только все отрицать, но и настаивать, чтобы дочь сама отвергла их; мать угрожала разорвать все отношения, если Роберта не прекратит огорчать семью. Стремление к выздоровлению — такое, например, как совершенно нормальные попытки Роберты раскрыть и обсудить все, что с ней происходило, — часто выдается остальными членами семьи за вымысел, преувеличение и больное воображение, приобретая при этом чуть ли не зловещий оттенок. Может наступить момент, когда нам отчаянно хочется раскрыть правду о том, что с нами случилось, это требует решительности, подготовки и поддержки, чтобы отразить обвинения в неполноценности, которые идут рука об руку с постоянными издевательствами и серьезными проблемами в семье.

Обвинения в неполноценности нацелены на ту область нашего сознания, которую трудно защитить. Нам легче справиться с критикой своих навыков и поступков, потому что мы окружены надежной внешней оценкой наших действий. Но если шантажист утверждает, что мы психически ущербны, то можем принять его мнение за рациональную обратную связь, поскольку знаем, что не всегда объективны в отношении самих себя. Многим становится страшно за свои действия. Шантажисты, обвиняющие нас в неполноценности, рассчитывают именно на это.

Как и демагогия, обвинение в неполноценности лишает нас уверенности в собственных воспоминаниях, своем разуме и характере. Но при патологизации ставки еще выше. Этот инструмент заставляет нас сомневаться в собственном рассудке.

Привлечение союзников

Когда попытка шантажа в одиночку не удается, многие из эмоциональных шантажистов призывают подкрепление. Они приводят на помощь других людей — членов семьи, друзей, священников, — чтобы добиться своего и доказать свою правоту. Таким образом шантажисты удваивают и утраивают свои силы. Они привлекают всех, кого любит и уважает их жертва, и та чувствует себя подавленной перед лицом численного превосходства.

Вскоре после того как я начала работать с Робертой, однажды вечером мне довелось познакомиться с этим инструментом шантажа. Отец и мать Роберты пришли на сеанс семейной психологической консультации с ее братом и двумя сестрами, которые горели желанием продемонстрировать свою солидарность с родителями. Когда я спросила, как они относятся к желанию Роберты открыто рассказать об издевательствах отца, все тут же сплотились. Родственники посмотрели друг на друга, и наконец старший брат Эл начал говорить:

Мама позвала меня и попросила прийти сюда и рассказать вам правду о том, что происходит. У нас хорошая семья, и Роберта просто хочет разрушить ее. Посмотрите на нее — она не вылезает из больниц из-за депрессии, попыток самоубийства… Меня не удивит, если она слышит голоса или что-то вроде этого.

Он улыбнулся, оглядел родственников, и сестры кивнули.

У нее всегда были серьезные проблемы. Мы хотим помочь ей, но не можем позволить, чтобы она рассказывала про нас всякие ужасные истории об издевательствах. Она все придумала, а многие ей верят. Нам просто нужно восстановить наше доброе имя и убедиться, что Роберта получает необходимую помощь.

Роберте было и ранее достаточно тяжело настаивать на своем, поскольку мать все отрицала, а теперь перед ней встала еще более трудная задача. Ей противостояла уже целая семья, желавшая, чтобы она не говорила лишнего. Такое настойчивое психологическое давление дает «предателю» понять, что его примут обратно в лоно семьи, если только он будет молчать, чтобы все могли вернуться к стереотипу поведения, которое, несмотря на свое разрушительное действие, было знакомым, а потому удобным для всех.

Подтягивание свежих сил

Моя клиентка Мэри, администратор больницы, с которой мы познакомились в предыдущей главе, — еще один пример такого сплочения сил. Когда она обнаружила, что муж ей неверен, и сказала, что хочет уйти от него, он постарался сделать все, чтобы она изменила решение; в том числе привлек своих родственников.