Эмоциональный шантаж

До этого Майкл вел себя грубо и оскорбительно с эмоциональной точки зрения, поэтому нельзя было предсказать, как он отреагирует на четкое выражение желаний и надежд Лиз, но тот факт, что она их выразила, стал для нее важным шагом.

На работе

Когда эмоциональный шантаж возникает на работе, особенно если в нем участвует руководитель, эта ситуация может показаться неразрешимой. Историям о «боссах из преисподней» несть числа, и хуже всего то, что они основаны на огромном дисбалансе сил. Мы вполне отдаем себе отчет, что наше благосостояние находится в руках шантажиста и что мы передаем свою силу человеку, от которого зависит наша зарплата. Точно так же, как и в любовных отношениях, мы можем оставить незамеченными некоторые случаи эмоционального шантажа на работе, позволяя ему расти до тех пор, пока не останется единственной возможности — уйти.

Расширение возможностей

Ким, редактор журнала, чувствовала, что находится в осаде.

Очевидно, Ким должна была что-то изменить. Требования, предъявляемые к ней на работе, ставили в опасность ее физическое и психическое здоровье, однако она приняла решение: «Я ничего не могу сделать», — которое сводило возможности выбора к нулю. Чтобы выбраться из этого положения, она должна была определить для себя, чего хотела и в чем нуждалась, а дальше работать в этом направлении, чтобы понемногу изменять свою жизнь, пусть и небольшими последовательными шагами.

Мы начали анализировать требования Кена.

— Не знаю, смогу ли я все вспомнить, — сказала Ким. — Ведь это не одно требование. Это просто целая нескончаемая серия требований. Он считает, что я должна работать 24 часа в сутки, а я не могу.

— Так в чем же, по-вашему, заключается его требование? — спросила я.

— Примерно в этом: «Делай все, что я говорю, иначе…»

— Иначе что?

— Иначе «я от тебя избавлюсь или по крайней мере скажу, что ты не так хороша, как Миранда, величайший редактор из всех живущих ныне». Как только я перестану быть незаменимой, сразу стану ненужной. Тогда на стол ляжет уведомление об увольнении.

— Мы говорили о негативных сравнениях с Мирандой, — напомнила я. — Но почему вы думаете, что если не будете браться за любую работу, на которой настаивает Кен, вас уволят? Он что-нибудь говорил по этому поводу?

— Не совсем, но все знают, что если кто-то попал в немилость, его ждет именно это.

— Вы говорили ему, что у вас болят руки и шея? — спросила я.

— Шутите? — ответила Ким. — Мы все там только винтики.

Я сказала Ким, что ее реакция на начальника базируется на достаточно непроверенных предположениях, а затем попросила описать, что, по ее мнению, представляют собой разумные требования к работе.

Если бы она имела представление о разумных требованиях, то смогла бы указать на неразумные и определить, чего они стоят для нее и окружающих.

— Работа на моей должности подразумевает сверхурочные часы — это примерно 50-часовая рабочая неделя плюс чтение материалов в выходные дни. Я это знаю и не возражаю, но на этой работе я делаю гораздо больше: тружусь по 60–65 часов в неделю, не считая выходных. Но больше всего мне не нравится давление, не нравится, когда меня с кем-то сравнивают. Это для меня не стимул для работы, а причина для страха и обиды.

Наконец я попросила Ким описать свои желания и нужды.

— Мне нужно, чтобы остальные тоже занимались работой, которую сейчас я делаю одна, и чтобы Кен обращался с поручениями к ним тоже, а не только ко мне одной. Он слишком многого от меня требует. Его негативные сравнения создают такое давление, что стали невыносимыми, а я хочу, чтобы Кен просто обратился ко мне с просьбой что-то сделать, не выкручивая рук.

В это момент я спросила Ким:

— Вы много говорите о Кене. А какова роль во всем этом?

Ким стала рассуждать о том, что ей нужно сделать:

— Меня огорчает, что я позволила ситуации зайти так далеко. Знаю, что мне нужно учиться говорить «нет», когда я устала и когда мне требуется время для личной жизни. Я постоянно предполагаю худшее и считаю это правильным.

Когда Ким задумалась о реальности своей ситуации, она поняла, что большая часть давления, которое она испытывала, исходила изнутри, а не извне. Уволит ли ее Кен, если она скажет, что должна сбавить темп, чтобы сохранить здоровье? Скорее всего он даже не подумает об этом. Она ни разу не упомянула о той нагрузке, которую испытывала, выполняя требования Кена, и тот не слышал от нее ни одного отказа. Она не могла позволить себе отказать ему: последствия казались ей слишком ужасными. Ким решила, что у нее только один выбор — сохранить статус-кво, что, по существу, выбором не являлось.