Empire of Liberty: A History of the Early Republic, 1789-1815

Поскольку политика все еще носила личный характер, честь и репутация политических лидеров казались важными для общественного порядка и стабильности. В самом деле, в мире раннего модерна людям было трудно представить, что кто-то может стать политическим лидером, не имея уже установленного социального превосходства. Причины этого казались очевидными многим американским лидерам того времени, как федералистам, так и республиканцам. Поскольку правительства раннего Нового времени не обладали большинством местных принудительных полномочий, присущих современным государствам, - несколько констеблей и шерифов едва ли составляли полицейские силы - должностным лицам приходилось полагаться на свою социальную респектабельность и репутацию, чтобы добиться послушания простых людей и поддерживать общественный порядок. Поэтому неудивительно, что государственные чиновники должны были остро реагировать на критику их частного характера. "Все, что имеет тенденцию порождать в умах людей презрение к лицам, занимающим высшие посты в государстве", - гласила общепринятая мудрость XVIII века, все, что убеждало людей в том, что "подчинение не является необходимым и не составляет существенной части правительства, имеет прямую тенденцию к его разрушению".46

В глазах федералистов большая часть республиканской прессы 1790-х годов действительно порождала презрение к власти и подрывала должную субординацию в обществе. Президент Адамс был особенно уязвим для критики. Не обладая популярностью и авторитетом Вашингтона, Адамс был плохо приспособлен к роли республиканского монарха, а попытки подкрепить свой авторитет формальными церемониями и сложными ритуалами лишь приводили к тому, что он казался нелепым и открытым для насмешек, которые республиканская пресса с готовностью предоставляла.47

Если бы клеветнические кампании республиканцев читала только джентльменская элита, они могли бы быть терпимы для федералистов. Но вместо этого клевета республиканцев на государственных чиновников доходила до новых популярных слоев читателей. Отношение федералистов к опубликованным материалам было схоже с отношением генерального прокурора Великобритании. Когда радикальный ученый Томас Купер, который вскоре эмигрирует в США, попытался ответить в печати на нападки Эдмунда Берка, британский генеральный прокурор предупредил его, чтобы он опубликовал свою работу в дорогом издании , "чтобы ограничить ее, вероятно, тем кругом читателей, которые могут рассматривать ее спокойно". Если же она будет "опубликована дешево для распространения среди населения", заявил этот служитель закона короны, "я буду обязан возбудить судебное преследование".48 Другими словами, важнее того, что человек сказал, было то, кому он это сказал. Все, что подрывало уверенность общества в способности своих лидеров управлять страной, само по себе являлось подстрекательством.

Достаточно было того, что клеветнические и злобные нападки республиканских газет на федеральных чиновников достигли новой популярной читательской аудитории, но, что не менее тревожило многих федералистов, таких как преподобный Сэмюэл Миллер, чья "Краткая ретроспектива восемнадцатого века" была тщательно продуманным компендиумом Просвещения, эти газеты попали в "руки людей, лишенных сразу и городской образованности джентльменов, и учености, и принципов добродетели".49 Это помогло объяснить, почему статьи республиканцев стали такими вульгарными и язвительными. Политика чести затрудняла борьбу с клеветой со стороны нижестоящих. С газетной критикой таких людей, как Джеймс Мэдисон или Джеймс Монро, можно было справиться, руководствуясь кодексом чести. Но критика со стороны Мэтью Лайона, Уильяма Дуэйна или Джеймса Каллендера была совсем другим делом. Такие республиканские редакторы и писатели не были джентльменами, а во многих случаях даже не являлись американскими гражданами.

Федералисты пришли к выводу, что эти начинающие скандалисты разрушают характер политических лидеров страны и подрывают весь политический порядок. Считая, как выразился Джордж Кэбот из Массачусетса, что "ни одно свободное правительство, какой бы совершенной ни была его форма и добродетельным его управление, не может выдержать постоянных нападок неопровержимой клеветы", они стремились ограничить национальную эффективность клеветников единственным возможным способом вне кодекса чести - сделав подстрекательскую клевету федеральным преступлением.50