Empire of Liberty: A History of the Early Republic, 1789-1815

Эти просвещенные настроения распространились повсюду и подорвали поддержку смертной казни в новых республиканских штатах. Не то чтобы реформаторы стали мягкими по отношению к преступности. Хотя кодекс Джефферсона предусматривал ограничение смертной казни изменой и убийством, он предложил lex talionis, закон возмездия, для наказания за другие преступления. Так, государство должно было отравить преступника, отравившего свою жертву, и кастрировать мужчин, виновных в изнасиловании, полигамии или содомии.63 В Массачусетсе в 1785 году фальшивомонетчика больше не казнили. Вместо этого его сажали на столб, отводили к виселице, где он некоторое время стоял с веревкой на шее, били плетью двадцать раз, отрубали левую руку и, наконец, приговаривали к трем годам каторжных работ.

Хотя большинство штатов что-то изменили в своем кодексе наказаний, Пенсильвания в 1780-1790-х годах лидировала в просвещенном стремлении, как говорилось в ее законодательстве, "восстановить, а не уничтожить", "исправить и перевоспитать преступников", а не просто искалечить или казнить их. Пенсильвания отменила все телесные наказания, такие как "сожжение руки" и "отрезание ушей", и прекратила смертную казнь за все преступления, кроме убийства. Вместо этого штат предложил шкалу наказаний, основанную на штрафах и годах тюремного заключения.

Сделав ставку на тюремное заключение, пенсильванские реформаторы пошли дальше беккарианских предложений о реформе и бросили вызов даже публичному наказанию преступников . Поскольку люди учатся на том, что видят, жестокие и варварские наказания монархии, проводимые публично, по словам Томаса Пейна, ожесточали сердца подданных и делали их кровожадными. "Именно их кровавые наказания развращают человечество". Если люди будут наблюдать за страданиями преступника, подвергающегося наказанию, "без эмоций и сочувствия", говорил Раш, то "сам принцип сочувствия" "перестанет действовать полностью; и ... вскоре потеряет свое место в человеческом сердце".64

В большом и менее интимном мире растущих городов коммунальные наказания, основанные на позоре преступника и устрашении зрителей, казались менее значимыми, тем более что зрители, чаще всего, получали удовольствие, наблюдая за наказанием. Вместо того чтобы публично пороть или уродовать тело, преступников, заключили реформаторы, следует заставить почувствовать свою личную вину, заключив их в тюрьмы вдали от возбужденной обстановки внешнего мира, в уединении, где может произойти "спокойное созерцание ума, которое приводит к покаянию". Эти новые просвещенные наказания, заявил Эдвард Шиппен в 1785 году, принесут "честь" "нашей поднимающейся империи, подадут пример снисходительности, умеренности и мудрости старым странам мира".65

В результате этих усилий был создан пенитенциарный центр, превративший тюрьму в то, что власти Филадельфии называли "школой перевоспитания". К 1805 году Нью-Йорк, Нью-Джерси, Коннектикут, Вирджиния и Массачусетс вслед за Пенсильванией построили пенитенциарные учреждения, основанные на принципе одиночного заключения. Некоторые критиковали эту практику на том основании, что она делает перевоспитанных заключенных непригодными для того, чтобы стать полезными членами общества; эти критики принимали концепцию пенитенциарных учреждений, но хотели, чтобы заключенные участвовали в тяжелом труде (и зарабатывали деньги), а также имели временные периоды заключения в полном одиночестве.

Однако ко второму десятилетию XIX века все больше американцев стали задумываться о реформе пенитенциарной системы , которая десятилетием ранее казалась такой многообещающей. В Массачусетсе государственная тюрьма вскоре была переполнена, побеги, насилие и расходы значительно превышали доходы. В 1813 году заключенные сожгли свои мастерские, а в 1816 году устроили полномасштабный бунт, в результате которого погиб один человек. В то же время высокий процент рецидивов среди освобожденных заключенных стал вызывать сомнения в реабилитационных способностях пенитенциарного учреждения. К 1820 году пенитенциарная система как форма уголовного наказания пережила критику и сомнения, но всевозможные предложения по ее реструктуризации и улучшению разлетелись по свету.66

И все же в самом начале либералы по обе стороны Атлантики с энтузиазмом восхваляли новые гуманные формы наказания. Пенитенциарные учреждения были "чисто американского происхождения", - отмечал сочувствующий британский путешественник в 1806 году, - "и счастливо приспособлены к гению правительства этой страны, мягкого, справедливого и милосердного". Цель заключалась в том, чтобы "принимать порочных людей и, по возможности, возвращать их к добродетели; это восхитительный контраст с кровавыми наказаниями старых правительств, которые даже за денежные проступки отправляют их на тот свет, чтобы они были возвращены туда".67 Нигде в западном мире, по признанию просвещенных философов, подобные реформы уголовного законодательства не проводились так далеко, как в Америке.