Empire V. Бэтман Аполло

— А где ты так удар поставила? Ты же говоришь, что тренажера у вас не было.

— Не было, - сказала она. - Локи надевал вратарскую раковину. Из хоккейного снаряжения. Я об нее все колени отбила, даже сквозь накладки.

Знаешь какие синяки были.

— И какие там еще удары?

— А почему тебе интересно?

— Так, - сказал я. - Чтобы знать, чего ждать. Когда продолжим отношения.

Она пожала плечами.

— Называются так - "предупреждающий", "останавливающий", "сокрушающий",

"возмездия" и "триумфальный".

— И что это значит?

— По-моему, все из названий понятно, - ответила она. - Предупреждающий - ты знаешь. Останавливающий - это чтобы парализовать, но не убить на месте. Чтобы можно было спокойно уйти. А остальные три - уже серьезней.

— Позволь тебя поблагодарить, - сказал я, - что не отнеслась ко мне серьезно. Буду теперь каждое утро звонить и говорить спасибо. Только если голос будет тонкий, ты не удивляйся.

У Геры на глазах выступили слезы.

— Я же тебе говорила - не приближайся ко мне ближе чем на метр. Где, интересно, в этом городе девушка может чувствовать себя в безопасности?

— Я же тебя укусил, - сказал я. - Я видел, что ты совсем не против…

— Это было до укуса. А после укуса у девочек меняется гормональный баланс. Это физиологическое, ты все равно не поймешь. Типа как доверие ко всем пропадает. Все видится совершенно в ином свете. Очень мрачном. И целоваться совсем не тянет. Поэтому я тебе и сказала - или кусать, или все остальное. Ты думал, я шучу?

Я пожал плечами.

— Ну да.

По ее щекам потекли ручейки слез - сначала по правой, потом по левой тоже.

— Вот и Локи говорил, - сказала она, всхлипывая, - они всегда будут думать, что ты шутишь. Поэтому бей по яйцам со всего размаха и не сомневайся… Гад, довел меня до слез.

— Это я гад? - спросил я с чувством, похожим на интерес.

— Мне мама говорила - если парень доводит тебя до слез, бросай и не жалей. Ей мать то же самое советовала, а она не послушала. И с моим отцом потом всю жизнь мучилась… Но у них это хоть не сразу началось. А ты меня во время первого свидания плакать заставил…

— Я тебе завидую, - сказал я. - У тебя такие советчики - бей по яйцам со всего размаху, бросай и не жалей. А мне вот никто ничего не советует. До всего надо самому доходить.

Гера уткнулась лицом в колени и заплакала. Морщась от боли, я подполз к ней поближе, сел рядом и сказал:

— Ну ладно тебе. Успокойся.

Она тряхнула головой, словно сбрасывая мои слова с ушей, и еще глубже уткнулась головой в колени.

Тут до меня дошел весь абсурд происходящего. Она только что чуть меня не убила, разревелась от жалости к себе, и в результате я превратился в монстра, о приближении которого ее давным-давно предупреждала мамочка. И все звучало так убедительно, что я уже успел ощутить всю тяжесть своей вины. А ведь это, как она совершенно правильно заметила, было наше первое свидание.

Что же будет потом?

Со второй попытки мне удалось подняться на ноги.

— Ладно, - сказал я, - я поеду.

— Доедешь сам? - спросила она, не поднимая глаз.

— Постараюсь.

Я ожидал, что она предложит мне свою машину, но она промолчала.

Дорога до двери была долгой и запоминающейся. Я перемещался короткими шажками, и за время путешествия разглядел детали интерьера, которые раньше укрылись от моего взора. Они, впрочем, были банальны: микроскопические фрески с видами Сардинии и советские партбилеты, прибитые кое-где к стенам мебельными гвоздями.

Дойдя до двери, я обернулся. Гера все так же сидела на подушках, охватив руками колени и спрятав в них лицо.

— Слушай, - сказал я, - знаешь что…

— Что? - спросила она тихо.

— Когда будешь мне следующую стрелку назначать, ты это… Напомни, чтобы я конфету смерти съел.

Она подняла лицо, улыбнулась, и на ее мокрых щеках появились знакомые продолговатые ямочки.

— Конечно, милый, - сказала она. - Обещаю.

ОЗИРИС

Звонок в дверь раздался, когда я доедал завтрак - ровно в десять часов, одновременно с писком часов. Я никого не ждал.

На пороге стоял шофер Геры в своем камуфляже. Вид у него был даже еще более обиженный, чем в прошлый раз. От него сильно пахло мятными пастилками.

— Вам письмо, - сказал он, и протянул мне конверт желтого цвета, без марки и адреса. Такой же точно, в каком Гера когда-то прислала мне свою фотографию. У меня екнуло в груди. Я разорвал конверт прямо на лестнице.

Внутри был лист бумаги, исписанный от руки:

Привет, Рама.