Эмпириомонизм

Что касается характера волевой жизни при условиях специализации, то здесь выводы понятны сами собою. Чем большей организованностью отличается «специальный» опыт, тем больше последовательности и цельности обнаруживается в направлении воли, поскольку она имеет отношение к этой области. Интенсивность же проявлений воли зависит и здесь от общих условий психического подбора — его энергии и направлении в ту или другую сторону. За пределами же сферы «специального» чем более опыт разрознен, а мышление эклектично, тем менее также единства и связи в направлении волевой жизни; вместе с тем и ее энергия вообще должна быть сравнительно понижена. Таким образом, в своей специальной деятельности человек иногда проявляет величайшую цельность воли, достойную истинного «иудея»; и здесь такая цельность, благодаря узкой сфере и однородному характеру «специальных» переживаний, достигается особенно легко, для нее не требуется исключительно сильного действия отрицательного подбора, а в то же время вне специальной области человек оказывается вялым и слабым, как филистер. Таковы и были, как известно, многие великие люди, мелкие в своей семейной и вообще частной жизни. Черты «иудея» и черты «филистера» — это и есть те характеристики, к которым всего более тяготеет жизнь «специалиста».

VI

Нашими приведенными иллюстрациями, очевидно, далеко не исчерпываются возможные типы психического развития, но мы и не имели в виду их исчерпывать — мы хотели только на примерах пояснить применение того метода, который предлагаем. Чтобы это применение могло быть научным, познавательно полезным, надо ни на минуту не забывать, что всякие типы развития, которые мы путем данного метода устанавливаем, суть лишь предельные абстракции, выражают лишь тенденции приспособления, связанные с теми или иными вариациями жизненных условий. Так, положим, обрисовка типа «эллина» говорит нам следующее: чем в большей мере богатство психического материала соединяется с интенсивной жизнью «чувства», в которой при этом радость и счастье господствуют над страданием и горем, тем в большей мере развитие психики вырабатывает в ней такие-то и такие-то черты: живое творчество, с преобладанием фантазии над «реализмом», благодушно эклектическая окраска мировоззрения, воля активная, но неустойчивая в своем направлении и т. д. и т. д. Пользуясь такими формулами, мы можем шаг за шагом анализировать конкретные жизненные типы, какие находим в действительности и в искусстве; и одна уже их «конкретность» ручается нам за то, что они не совпадут с нашими «чистыми» типами, которые получаются путем «абстракции».

Во всяком конкретном типе встречаются и взаимно перекрещиваются различные тенденции развития, выражаемые типами абстрактными, потому что идеально простые условияникогда не находят себе места в «действительности», но только — в «отвлекающей» и «анализирующей» деятельности познающего. Задача психогенетического «объяснения» того или иного «конкретного» типа заключается именно в том, чтобы путем анализа объективных условий его развития установить связь и соотношение различных тенденций психического развития, необходимо вытекающих из данного сочетания условий.

Нам следует иллюстрировать свою точку зрения, но недостаток места заставляет нас ограничиться только одним — двумя примерами, и мы начнем с такого, который по содержательности может заменить множество их: психология шекспировского Гамлета.

Что такое Гамлет? Прежде всего, не подлежит сомнению, что это индивидуальность чрезвычайно высокого типа. Судьба дала Гамлету оба основные условия для достижения maximum жизни: громадное богатство первичного психического материала, в виде массы разнообразных впечатлений детства, проведенного в блестящей обстановке двора и юности, весело и содержательно прожитой в студенческих странствованиях по Германии и научных занятиях; а вместе с тем чуткую и впечатлительную натуру, глубоко воспринимающую все, что приносит опыт, интенсивно-эмоциональную, способную к высшим наслаждениям и сильным страданиям. Но до самого начала трагедии страданий было очень мало, а счастья очень много: любовь родителей, любовь женщин, веселые товарищи, общее уважение и поклонение, много даже лести, наконец, полная свобода развития, целый мир интеллектуальных и эстетических наслаждений. Ясно, что из Гамлета должен был выработаться настоящий «эллин» — тонкая артистическая натура, полная творчества и блеска, но и с неизбежными недостатками артистических натур. Недостатки эти мы знаем, они вытекают из слабости отрицательного подбора, могучая гармонизирующая сила которого в образе страдания здесь слишком редко вмешивается в психическое развитие, слишком неполно его контролирует. В Гамлете мало сурового реализма — порождения собственной психической работы часто заслоняют от него действительность; ему не хватает цельности — в нем много благодушного эклектизма, соответственно этому воле его не хватает устойчивости, неуклонности, единства направления.