Эмпузион

Идя дальше, они увидели четырех санитаров, несущих гроб из курхауса в морг – продолговатое, низкое здание рядом с санаторием, которое должно было стать местом для вскрытий, но выглядело, скорее, будто котельная или мастерская. Весьма часто доктор Семпервайсставил перед ним свой современный автомобиль, один из трех в Гёрберсдорфе. То был красивый мерседес 37/90 hp, всего лишь двухлетний, с вытянутым блестящим капотом, остальная часть корпуса из полированной экзотической древесины и удобными кожаными сидениями. Все в этом автомобиле было совершенным, начиная с откидной крыши, вплоть до изумительно красивых колес со светлыми покрышками. От этого чуда техники бил настолько победный оптимизм, что для всех, кто приходил им полюбоваться, смерть должна была казаться каким-то заскорузлым элементом старого порядка, первичной слабостью, из которой человечество выкарабкается, лишь только реализует свое желание современности и навсегда доверится технике. То, что близится, наверняка не будет плохим, поскольку поддастся контролю стерилизованных, блестящих инструментов, приборов и приспособлений. А их можно ремонтировать, следовательно – они почти бессмертные.

Герр Август объяснил Войничу, что ближайшие кладбища находятся во Фридланде и Лангвальтерсдорфе; именно туда возят тела, чтобы совершить приличные захоронения. Следовательно, Гёрберсдорф похорон никогда и не видел. Ведь подобный вид мог понизить моральное состояние солдат, сражающихся за здоровье своих легких.

- Тем самым Гёрберсдорф является спокойным и наполненным радостью жизни местечком. Здесь отмечают именно жизнь, а не смерть. Ведь мы же не обращаем внимания на смерть, правда?

Август фамильярно коснулся плеча Войнича.

Тот усмехнулся, развеселенный подобной игрой в бессмертие.

- Выходит, фрау Опитц вывезут отсюда?

- Да, дорогой мой приятель, и это наверняка уже произошло. Она исчезла отсюда, поскольку не соблюла правил игры. Здесь живут только живые. Мертвые исчезают, и больше мы ими не интересуемся. Мы игнорируем смерть.

Это тоже понравилось Войничу.

- И вы считаете, будто бы так может быть вечно? Что в Гёрберсдорфе ты бессмертен?

- В каком-то смысле – так. Раз мертвых нет. Быть мертвым – это стыдно.

- Я видел фрау Опитц, которая лежала мертвой на столе…- сказал через какое-то время Войнич, не глядя на собеседника.

- Да ну, вы же и сами толком не знаете, что видели. Вот что вы видели?

- Ее башмаки, ее юбку и вышитый фартук, ее…

- Вот именно. Это все вещи, а не сам человек.

Теперь они поднялись чуть повыше, над прудами, где перед ними открылась чудная аллейка, обсаженная туями, в конце которой стояло небольшое строение, похожее на маленькую часовню.

- Я ошибся! – воскликнул, увидев ее, герр Август и начал театрально стучать себя в грудь. – Да как же я мог так обманывать вас?

Войнич глядел на него, ничего не понимая.

- Потому что это гробница. Здесь доктор Бремер приказал похоронить себя; именно это место выбрал, чтобы даже после смерти присматривать за лечебным заведением. Отсюда все так прекрасно видно.

- Да ладно, не стоит вам так беспокоиться из-за своей ошибки, это ведь не кладбище, а всего лишь одна гробница, - пытался успокоить его Войнич.

Если духи видят, и вообще, если они существуют, и, к тому же, заинтересованы жизнью людей, отсюда доктор Бреннер мог иметь под контролем все, каждую улочку деревни и огромное здание курхауса, и парк, и дорожки в парке, и мощный современный санаторий Рёмплера. Склон горы, на котором и была построена гробница, стерег Гёрберсдорф от внешнего мира, и он был плавной границей между диким лесом и цивилизованной деревней. Двери гробницы, понятное дело, были закрыты на засов, но само представление, что за ними лежит мертвое, разлагающееся тело, никак не вдохновляло к беседе, поэтому оба мужчины повернули и по туевой аллейке вернулись на санаторный пешеходный тракт.

Они начали говорить о похоронах, которые все время откладывались по причине каких-то полицейских процедур, и что следовало бы поехать на них, быть может, совместно нанять экипаж. И о мессе, которая должна была состояться в здешнем костёльчике непосредственно перед похоронами. Когда они уже почти что дошли до пансионата, Войнич спросил:

- А что это за мелодия, которую можно слышать с башенки курхауса в полдень? Она мне кажется какой-то знакомой…

Только герр Август не имел об этом понятия. И посоветовал спросить об этом у жителя Бреслау Фроммера.

- Наверняка, это что-то местное.

Оригинальный вид гробницы Бремера



Похороны состоялись во вторник, что Войнич принял за не очень хороший знак. У него, во Львове, говорили, что нехорошо, когда тело ожидает захоронения целую неделю. Что тогда мертвый тянет кого-то за собой в могилу. А здесь ожидание протянулось целых две недели.