Эндерби снаружи

— У меня хватит проблем, — веско заявил Эндерби, — когда мать умирает.

— Ну и ладно. Я ее успокою, скажу, сам все сделаю. Полиция и прочее. Клиенты должны быть довольны, записано в правилах. Ну, до Марракеша уже недолго, поэтому я вам скажу, что с вами сделаю. Вы исчезнете первым, понятно, потому что я вас выпущу.

— Большое спасибо, — поблагодарил Эндерби.

— Остальных придержу, дам вам время убраться. Не хочу, чтобы она опять завелась, вопила об убийстве, волновала других дураков, — откровенно признал мистер Мерсер. — Поэтому найдете три такси, специально заказанные для тура. Везут одних в отель «Марокко», потом возвращаются за другими. Сядете, скажете водителю, чтоб отвез вас куда пожелаете, потом отправите его обратно в аэропорт, ладно? Вам ехать далеко?

— Рядом с тем местом, где всегда останавливался Уинстон Черчилль, — с внезапным вдохновением сообщил Эндерби.

— Значит, недалеко. И на этом, — заключил мистер Мерсер, — все кончится, для вас, для меня, для всех прочих, кто к этому причастен. Понятно?

— Меня вполне устраивает, — одобрил Эндерби.

— Тогда заходите-ка лучше. Слушайте, видно, она собирается требовать немедленных действий. Суммарное наказание и все такое прочее. Вы попали в кровавый поток. Уверены, что ничего плохого не сделали?

— Я, — возмутился Эндерби, — когда мать у меня умирает?

— С виду, в любом случае, не похоже. Идите. Если еще кто-то захочет зайти, скажу, пускай терпят до Марракеша. Хорошо бы, — с полной откровенностью признался мистер Мерсер, — в глаза никогда вас не видеть, будь я проклят. — Эндерби повесил голову. — Загадочная тяга к женщинам, да? Ну, идите, закройтесь.

В уборной было лучше, милый временный мир и покой. Эндерби слышал только моторы, кроме краткой фазы отчаянного воя мисс Келли. Должно быть, она оплакивала подстреленного Йода Крузи. Потом, видно, пережила.

3

Мята, мята, мята. Слишком легко в голову приходила мысль, что, хотя служащий визового отдела взмахом руки пропустил его, крикнувшего: «Ma mère est mortellement malade»[84], — хотя головное такси ловко перед ним открылось при упоминании monsieur Mercer[85], он обречен на плаху. Солнце прошло по небу почти полпути, но стояло еще высоко над Регуло Марк, 4; кругом сплошная мята. В памяти заклубилась предпринятая однажды попытка зажарить в газовой духовке миссис Мелдрам ножку жирного новозеландского барашка. Ножка вытащилась не совсем готовая, пришлось варить из нее похлебку. С похлебкой фактически не ошибешься. Впрочем, снялось много жира. Водитель, как понял Эндерби, мавр, дымился под мышками, как похлебка, нет, скорей, как шотландский бульон в банке. И к тому же окуривался, — такси представляло собой самокрутку, разившую благородными травами, правда, может быть, наркотическими. А еще шофер вращал глазами. Скоро, думал Эндерби, наступит момент расставания с паспортом Эндерби. Скоро мисс Боланд откроет полиции клички. Нельзя быть ни Хоггом, ни Эндерби. Непотребный внешний мир с большим успехом лишает его всего. Кроме таланта, кроме таланта.

Хорошая дорога с деревьями; кажется, бугенвиллеи, эвкалипты и прочее. Сплошная мята. Люди в тюрбанах, кафтанах, полосатых ночных рубашках и, как-их-там, джелабах. Шофер вел машину с автоматизмом везущего поклажу пони, только гораздо быстрее, не задумываясь, почему Эндерби должен попасть в отель раньше всех остальных. Пора назвать другое место назначения.

— Je veux aller à Tanger, — сказал Эндерби.

— Demain?

— Maintenant.

— Impossible.

— Regardez, — сказал Эндерби, — я не поеду в отель, черт возьми. — Une femme. Une question d’une femme. Il faut que j’évite une certaine femme.[86]

Водитель осторожно свернул на следующем углу, притерся к бровке тротуара. Страдальчески заскрежетал ручной тормоз.

— Une femme? — Симпатичная жилая улица, полная мяты. Однако по ней голоногий мужчина в шляпе Санчо Пансы, в коричневых лохмотьях погонял нагруженного ослика. — Tu veux une femme?[87]

— Как раз наоборот, — объяснил Эндерби, хмурясь на фамильярность. — J’essaie à éviter une femme, comme j’ai déjà dit.

— Tu veux garçon?[88]

— Ну-ка, разберемся, — крикнул Эндерби. — Я хочу уехать отсюда. Comment puis-je[89] попасть в распроклятый Танжер?

Таксист призадумался.

— Avion parti, — сказал он. — Chemin de fer[90]… — И содрогнулся. А потом спросил: — Чарли, у тебя деньги есть?

— Так и знал, что этим все кончится, — буркнул Эндерби. И вытащил комочек старых международных чаевых. Какая тут валюта? Нашлась пара бумажек с правителем в мягкой шапочке и хламиде, Banque dul Maroc[91], целая куча арабекого. Что это такое? Дирхемы. Кажется, набирается десять дирхемов. Он не имел понятия, чего они стоят. Все равно, запасливый Эндерби, — наготове наличные для любой неотложной нужды в путешествии. Шофер быстро сграбастал десять дирхемов, прижал их, как женщину, к распахнутой коричневой груди, поросшей завитками волос. И вновь радостно завел мотор.

— Куда мы? — полюбопытствовал Эндерби.

Шофер не отвечал, просто ехал.