EndGame

Охранник же резко отлип от стены, выхватывая пистолеты, но было уже поздно. Замаскированные повсюду микропроекторы, являющиеся обязательным атрибутом любого современного помещения, уже отрендерили новое изображение. И даже не одно. Поэтому, не успел мужик толком вскинуть руки, как в него на полном ходу врезалась стайка разноцветных бабочек.

Со стороны это смотрелось, будто кто-то внезапно раздавил целый ящик с помидорами. Горячей кровью щедро окатило всё вокруг, включая присутствующих господ. Красным залило даже лампы на потолке, из-за чего комната мгновенно преобразилась в декорации ожившего кошмара. Но это для нормального человека, я же к такому давно привык. Только снова заныла порезанная до кости скула, беспокоящая каждый раз, когда мои мысли возвращались к Элли.

Не знаю, чем руководствовался Пастырь при визуализации своих палачей, но я неожиданно даже для себя испытал к нему чувство благодарности. Пусть моя последовательница во всех смыслах находилась сейчас далеко отсюда, она будто бы встала со мной рядом. Я невольно повернул голову, но увидел сбоку одну вечно печальную Лидию.

Та уже со всем смирилась и просто ждала.

– Потерпи ещё немного, любимая…

Мои слова утонули в зловещем шелесте, сопровождаемым не самым приятным для пищеварения хлюпаньем. Бабочки продолжили порхать над истерзанным до неузнаваемости телом, даже когда оно шмякнулось на пол. Гуцала вывернуло прямо на кресло, а вот его коллега пришёл в себя гораздо быстрее и одним прыжком вскочил на ноги. Для его возраста он был в отличной физической форме и добрался до двери лишь с несколькими неглубокими порезами на спине.

– Ася!

После чего распахнул дверь и шустро выскочил в коридор, преследуемый несколькими разноцветными насекомыми. Правда, исполосованную сорочку точно придётся потом выбрасывать.

Пребывающая в прострации помощница вздрогнула всем телом от крика начальника и навела на меня мелкий пистолетик, по типу стародавнего «Дерринджера». В её узкой ладошке он смотрелся не так уж и карикатурно, а выстрелы в закрытом помещении прозвучали, почти как настоящие. Живот и бок обожгло острой болью, но третий раз на спуск нажать девушка уже не успела. Её отсечённые пальцы посыпались на пол один за другим, а следом упал и пистолетик.

Ещё ничего не понимая, Ася поднесла фонтанирующую кровью культю к лицу, и тут бабочки взялись за неё всерьёз. Пронзительный крик быстро сменился булькающим хрипом из порезанного в нескольких местах горла. Дальше на экзекуцию я смотреть не стал, сосредоточившись на собственных ранах.

Не знаю, на что она надеялась, метя мне в живот. Даже если мелкокалиберные пули при невероятном стечении обстоятельств смогли бы повредить передатчик, это решительно ничего не меняло. Пастырь уже получил контроль над подземным комплексом, и не собирался выпускать никого отсюда живым.

Как и обещал мне накануне в очередном письме-инструкции.

Но помирать вот так, будучи привязанным к стулу и с дырой в брюхе не очень-то и хотелось. Поэтому я обратился к последнему выжившему, который продолжал исторгать из себя всё то, что успел съесть за прошедшие дни:

– Игорь Викторови-и-ич, приём!

Но тот очень вяло реагировал на внешние раздражители.

– Эй, Гуцал, мать твою! Хочешь отсюда выбраться или нет?

– А?! – он перевёл взгляд полубезумных глаз в мою сторону.

– Освободи меня, и я помогу тебе отсюда уйти, слышишь?

Мужчина судорожно кивнул, вытерев грязные губы ладонью, после чего спросил:

– П-почему они нас не т-трогают?

– Это временно, – не стал я его обнадёживать. – Голограммы запрограммированы атаковать в первую очередь наиболее быстро движущийся объект. У нас не так много времени осталось.

– А если просто не д-двигаться? – ухватился он за спасительную мысль.

– Не забудь ещё прекратить дышать и останови сердцебиение, тогда они тебя точно не тронут.

– П-понял, не вариант. Что д-делать?

– Для начала встань и освободи меня. Медленно, будто под водой двигаешься.

Гуцал стёк с обгаженного кресла и осторожно пополз ко мне. Благо, нас разделяло всего ничего – каких-то несколько метров, а бабочки либо допиливали девушку, либо погнались за шустрым Рабадановым. Из-за открытой двери до нас доносились приглушённые выстрелы и крики обречённых людей. Что-то невнятное шипела гарнитура в осечённом ухе охранника, но в таком бедламе было не разобрать конкретных слов.

Соучредитель трясущимися руками расстегнул фиксаторы вокруг моих запястий и предплечий, а дальше я освободил себя сам, морщась от боли. Внутри меня будто проворачивался раскалённый шампур, методично накручивая мои внутренности на ось. Ноги подкашивались от уколов и кровопотери, но мне удалось кое-как подняться. Химия неожиданно оказалась полезна, притупив боль и не давая провалиться в небытие раньше времени.