Эндшпиль

– Именно поэтому я и должна идти, – решительно заявила Натали. – Пока она колеблется и находится в нерешительности. Половина винтиков у старухи разболталась, но она отнюдь не глупа, Сол. Мы должны удостовериться в том, что убедили ее. И мы больше не можем говорить экивоками. Я должна прекратить ходить вокруг да около. Я должна стать... Ниной Дрейтон для этого старого чудовища.

Сол покачал головой.

– Мы работаем, основываясь на весьма шатких предположениях, исходя из имеющихся у нас скудных сведений.

– Но ничего другого у нас и не будет! И придется действовать на их основании. Мы решились, а значит, нечего ограничиваться полумерами. Нам надо с тобой начать разговаривать и говорить до тех пор, пока не удастся нащупать то, что могла знать только Нина Дрейтон, то, чем я смогу изумить Мелани Фуллер.

– Досье Визенталя. – Сол с отсутствующим видом потер лоб.

– Нет, – ответила Натали, – нужно что-то более мощное, что-нибудь из твоих разговоров с Ниной Дрейтон, когда она приходила к тебе в Нью-Йорке. Она играла с тобой, но ты все равно выполнял роль психотерапевта, а в таких случаях люди раскрываются больше, чем подозревают.

Сол сложил пальцы домиком и уставился в пустоту.

– Да, кое-что было. Но ты страшно рискуешь. – И он устремил на Натали свой печальный взгляд.

– Чтобы перейти к следующей фазе нашего плана, где придется рисковать так, что мне даже страшно подумать об этом, давай сейчас займемся этим, – промолвила она.

Они проговорили пять часов, вновь и вновь обсуждая подробности, к которым они уже обращались бесчисленное количество раз, но которые теперь должны были выглядеть отточенными до совершенства, как меч перед битвой. К восьми вечера они закончили, однако Сол предложил подождать еще несколько часов.

– Ты думаешь, она спит? – спросила Натали.

– Возможно, и нет, но даже злодеи подвержены воздействию токсинов усталости. Если не она, так ее пешки. К тому же мы имеем дело с поистине параноидальной личностью и вторгаемся в ее пространство, на ее территорию, а существуют все доказательства того, что эти мозговые вампиры являются такими же собственниками, как и их примитивные предшественники, с которыми их роднит упрощенная функция гипоталамуса. Да, в таком случае ночное вторжение может оказаться наиболее эффективным. Гестапо ввело ночные “визиты” в свою обычную тактику.

Натали посмотрела целую стопку листов, на которых делала записи.

– Значит, мы имеем дело с паранойей? Предположим, она следует классической симптоматике параноидального шизофреника.

– Не совсем так, – ответил Сол. – Не надо забывать, что здесь мы имеем дело с нулевым уровнем Колберга. В целом ряде сфер Мелани Фуллер не вышла из инфантильной стадии развития. Ее парапсихологическая способность является для нее проклятьем – она не дает ей возможности выйти за пределы желания и ожидания его мгновенного удовлетворения. Для них неприемлемо все, что препятствует их воле, отсюда неизбежная паранойя и страсть к насилию. Возможно, Тони Хэрод из всех них является наиболее продвинутой личностью – вероятно, его психические способности стали развиваться позднее и при менее благоприятных условиях. Поэтому он пользуется своими ограниченными способностями лишь с целью удовлетворения эротических фантазий ранней юности. Если мы сравним это с инфантильным эго Мелани Фуллер и проанализируем развитую стадию ее паранойи, мы получим целый винегрет из девической ревности и скрытых гомосексуальных влечений, сопутствовавших ее долгому соперничеству с Ниной.

– Отлично! – воскликнула Натали. – С эволюционной точки зрения, они супермены, с точки зрения психологического развития – умственно отсталые. Если же подходить к ним с нравственными мерками, они просто нелюди.

– Нет, – улыбнулся Сол, – их просто не существует. Они долго сидели в тишине. Осциллограф на экране компьютера вычерчивал резкие пики и провалы мечущихся мыслей Натали. Сол наконец встряхнулся.

– Я решил проблему запуска постгипнотического механизма.

Натали выпрямилась.

– Как тебе удалось, Сол?

– Моя ошибка заключалась в том, что я пытался вызвать реакцию в ответ на запуск Тета-ритма или искусственно продуцируемых пиков альфа-ритма. Первое мне не удавалось, второе представлялось недостаточно достоверным, а механизмом запуска должна быть фаза быстрого сна.

– А разве в состоянии бодрствования ты сможешь ее воспроизвести? – поинтересовалась Натали.

– Возможно, – ответил Сол, – хотя я и не уверен. Вместо этого я могу включить промежуточный стимул, что-то вроде тихого колокольчика, и использовать естественную фазу быстрого сна для запуска постгипнотического механизма.

– Сны, – догадалась Натали. – А у тебя хватит времени ?

– Почти месяц. Если мы можем заставить Мелани обработать необходимых нам людей, то уж как-нибудь я заставлю собственный мозг заняться обработкой своего сознания.

– Но ты только представь себе эти сны, которые тебе придется смотреть, – промолвила Натали. – Умирающие люди.., безнадежность лагерей смерти...

Сол слабо улыбнулся.

– Мне и так это снится.

***