Эндшпиль

– Ах, Вилли! – откликнулась Натали. – Наш дорогой друг Вильгельм. Неужто ты думаешь, у Вилли хватит ума на это, Мелани? Или изощренности? Или ты думаешь, он поступил бы с тобой так же, как с тем художником в отеле “Империал” в Вене?

Сестра затрясла головой. С ресниц ее потекла тушь; тени на веки были наложены так густо, что в свете свечи это придавало ее лицу вид черепа.

Натали склонилась еще ближе и зашептала в ее нарумяненную щеку:

– Мелани, если я убила своего собственного отца, неужто ты думаешь, что-нибудь помешает мне убить тебя, если ты еще раз встанешь на моем пути?

Казалось, время в темном доме остановилось. Натали словно стояла в окружении небрежно одетых, сломанных манекенов. Сестра-клоунесса моргнула, и накладные ресницы, отклеившись, повисли на веках.

– Нина, ты никогда не говорила мне, что... Натали сделала шаг назад и с изумлением ощутила, что ее собственные щеки мокры от слез.

– Я никогда никому не говорила, – прошептала она, понимая, что рискует жизнью, если Нина Дрейтон все же рассказала своей подружке Мелани о том же, что доверила доктору Солу Ласки. – Я разозлилась на него. Он ждал троллейбуса. И я толкнула... – Она подняла глаза и посмотрела на ничего не выражавшее лицо сестры. – Мелани, я хочу видеть тебя.

Разрисованное лицо задвигалось.

– Это невозможно, Нина, мне не по себе. Я...

– Нет, возможно! – рявкнула Натали. – Если мы собираемся продолжать это дело вместе.., если мы хотим восстановить доверие между нами.., я должна убедиться в том, что ты здесь, живая.

Все присутствующие, кроме Натали и мальчика, продолжавшего лежать без сознания, в унисон закачали головами.

– Нет, невозможно.., мне не по себе... – произнесли одновременно пять уст.

– До свидания, Мелани. – Натали повернулась к выходу.

Сестра догнала и схватила ее за руку, прежде чем она достигла двора.

– Нина.., дорогая.., пожалуйста, не уходи. Мне здесь так одиноко. Здесь совсем не с кем поиграть. Натали замерла, чувствуя мурашки на коже.

– Хорошо, – произнесла сестра с лицом, напоминающим череп, – вот сюда. Но сначала.., никакого оружия.., ничего. – Калли подошел ближе и начал обыскивать Натали, сжимая своими огромными лапами ее груди, скользя вдоль ног, тыкая пальцами повсюду. Натали не смотрела на него. Она сжала зубы, чтобы сдержать рвавшийся из нее истерический вопль.

– Пойдем, – наконец промолвила сестра, и целая процессия, во главе с Калли, вышла из гостиной в прихожую, из прихожей к широкой лестнице на площадку, где по стенам при их приближении заметались огромные тени, и наконец к темному, как подземный ход, коридору. Дверь в спальню Мелани Фуллер была закрыта.

Натали вспомнила, как входила в эту комнату полгода назад с отцовским револьвером в кармане пальто, потом услышала слабый шорох в шкафу и обнаружила в нем Сола Ласки. Тогда никаких чудовищ здесь не было.

Дверь открыл доктор Хартман. Внезапный сквозняк задул свечу в руках Капли, оставив лишь слабое зеленоватое мерцание медицинских мониторов с обеих сторон высокой кровати. Из-под балдахина свисали тонкие кружевные занавеси, похожие на марлю, отчего кровать напоминала гнездо черного паука-крестовика.

Натали вошла в комнату, сделала три шага и была остановлена быстрым движением черной от сажи руки доктора.

Она уже и так была достаточно близко.

То, что лежало в кровати, когда-то было женщиной. Волосы на голове практически выпали, а оставшиеся были тщательно расчесаны и разложены на огромной подушке, напоминая ореол ядовито-синих язычков пламени. Левая сторона лица, покрытого пигментными пятнами и изрезанного глубокими морщинами, обвисла, как посмертная восковая маска, поднесенная слишком близко к огню. Беззубый рот открывался и закрывался, как пасть столетней черепахи. Взгляд правого глаза бесцельно и беспокойно метался, то устремляясь к потолку, то закатываясь еще дальше, так что видимым оставался лишь белок, глазное же яблоко проваливалось в череп, а потом медленно затягивалось вялым лоскутом коричневого пергаментного века.

Это лицо за серым кружевом медленно повернулось в сторону Натали, и черепаший рот что-то слюняво прошамкал.

– Я молодею, не правда ли, Нина? – прошептала сестра-клоунесса за спиной Натали.

– Да, – сказала Натали.

– Скоро я стану такой же молодой, как до войны, когда мы ездили к Симплсу. Помнишь, Нина?

– Симплс, – повторила Натали. – Да. В Вене. Доктор оттеснил всех назад и закрыл дверь. Вес пятеро оказались на лестничной площадке. Калли внезапно протянул руку и осторожно взял маленькую кисть Натали в свою огромную лапу.

– Нина, дорогая, – произнес он девичьим, чуть ли не кокетливым фальцетом. – Все, что ты захочешь, будет сделано. Скажи мне, что надо делать.

Натали покосилась на свою руку в лапах Калли и слегка пожала его ладонь.

– Завтра, Мелани, я заеду за тобой, чтобы отправиться еще на одну прогулку. Утром Джастин проснется здоровым, если ты захочешь использовать его.

– А куда мы поедем, Нина, дорогая?