Enemies (СИ)

— Ну ма-а-ам, — попытался отшутиться Митч (он слишком устал, чтобы сейчас еще и это обсуждать), но, встретившись с серьезным взглядом блондина, тут же натянул серьезное выражение лица. — Пулей задело, когда к вертолету бежали. Ничего серьезного, расслабься. Лучше о себе побеспокойся.

Но Томас и не подумал об этом. Он подошел, решительно схватив Рэппа за руку, и потащил в сторону стола. Включив настольную лампу, он опустился на колени и положил на пол рядом с собой аптечку, открывая ее. Быстро пробежавшись глазами по содержимому, он взял в руки перекись водорода и ватный тампон. Начиная обрабатывать края раны, он внимательно следил за реакцией Митча, чтобы случайно не причинить ему боль. Но на лице парня не дрогнул ни один мускул, поэтому блондин со вздохом отвел взгляд и увлекся своей работой. Он, конечно, уже не видел, как Рэпп перевел взгляд на его светлую макушку и как одернул себя, когда рука непроизвольно потянулась к еще влажным волосам. Брюнет замирал от каждого прикосновения холодных пальцев напарника, а внутри все сжималось в тугой узел и переворачивалось. Он никогда еще не испытывал подобного — даже когда Грета, едва не сидя у него на коленях и чуть не прижимаясь пышной грудью, обрабатывала раны на его лице, он не чувствовал ничего из того, что происходило с ним сейчас. Он вспоминал все — как был готов пронести на аукцион оружие, если бы Томас попросил, как защищал его во время падения в воду, как беспокоился о нем, как они поцеловались (уже дважды) — и понимал, что все это время пытался обмануть себя, потому что элементарно боялся. Он боялся показаться посмешищем в глазах других, а потому боялся и своих чувств. Боялся признаться, что он не просто может влюбиться в человека своего пола, он уже это сделал. В одного тощего блондина, который сейчас сидел перед ним на коленях и, сосредоточенно закусив губу, приклеивал повязку на его рану. Подумав обо всем этом, он решил не упускать момент и тихо позвал:

— Т-Томас? — голос непривычно дрогнул, и Митч прочистил горло. Он же Митч Рэпп, он всегда уверен в себе. Или самый способный наемник может все, кроме признания в любви? Нет, это глупо.

— Да? — произнес Томас так, будто ждал уже порядка пятнадцати секунд, и ему это надоело.

Митч не ответил. Он протянул руку и осторожно, будто Томас был весь хрустальный, взял его за подбородок и чуть потянул на себя, заставляя подняться с колен. После он притянул его к себе, заранее зная, что блондин не станет возражать, и поцеловал. Неуверенно, будто это был его первый раз, и так нежно, что Томас невольно улыбнулся. Когда брюнет только чуть приоткрыл губы, собираясь перейти к более решительным действиям, Том отстранился, ухмыльнувшись уголком губ.

— Я не из твоих рядов, Ньют, — передразнил он, заставляя Рэппа отвести взгляд, смутившись. — У нас никогда ничего не будет, Ньют, — продолжал издеваться блондин. — Я не хочу, чтобы меня обвинили в педофилии, Ньют!

— Закройся, пожалуйста, — фыркнул Митч, прежде чем притянуть к себе Томаса за талию и решительно накрыть его губы своими, лишь бы тот заткнулся. Теперь он уже собственнически ворвался языком в чужой рот, проводя кончиком по ряду зубов. Злость всегда помогала ему стать увереннее, а сейчас он злился на себя за подобные слова и на Томаса за то, что помнил все это. Каков засранец.

Когда легкие начали гореть из-за недостатка кислорода, брюнет, наконец, отстранился и медленно, будто ожидал возражений, переместил руку чуть ниже — на задницу блондина.

— Я был молод и глуп, — хмыкнул Митч. Томас закатил глаза. — Я могу загладить свою вину?

— Можешь, еще как, — промурлыкал Том, толкнувшись бедрами вперед. Митч сразу все понял, делая шаг назад и наощупь падая на кровать. Томас удобно устроился сверху на нем. Он пока не пытался стянуть с парня полотенце, но действовал так, будто был профессионалом в этой области — он продолжал двигать бедрами, наклонившись, будто собирался поцеловать Рэппа, однако замерев в сантиметре от его губ. Проведя по ним кончиком языка, он скользнул поцелуем по щеке и скуле, спускаясь куда-то к изгибу шеи. Оставил легкий поцелуй за ухом, проложил дорожку поцелуев до впадинки ключицы, после чего принялся подниматься выше по кадыку, попутно оставляя легкие укусы и тут же зализывая их. Митч нетерпеливо застонал, а в следующую секунду уже подмял напарника под себя, повторяя за ним и имитируя поступательные движения бедрами. Теперь настала очередь Томаса стонать. Он выгнулся, когда Митч прижался губами к его шее, а рукой, будто случайно, провел по ширинке. Теперь-то он пожалел, что решил одеться, когда вышел из ванной. Возбуждение становилось болезненным, упираясь в плотную ткань джинсов. Да еще и Митч не особо торопился, опустившись лишь к соскам, прикусывая их и обводя языком. Но Томас и не собирался его торопить. Он ждал так долго, что теперь был просто на седьмом небе от счастья. Неужели это действительно происходит? Это не сон?