Энеолит СССР

Среди позднетрипольских орудий, как и ранее, много изделий из кремня, камня, кости и рога, в том числе таких важнейших орудий земледельцев, как серпы и мотыги. Месторождения кремня усиленно разрабатывались на Волыни, откуда сырье широко распространялось далее, в первую очередь на поселения Поднестровья и Попрутья. Заселение Волыни трипольскими общинами началось, очевидно, в конце среднего периода, так как в начале позднего периода эта территория была уже довольно хорошо ими освоена. Обобщая данные позднетрипольских поселений Волыни, Н.М. Шмаглий заключает, что там изделия из кремня на памятниках горо́дского типа найдены в большом количестве (Шмаглий Н.М., 1971). Они изготовлены из кремня двух сортов, преимущественно из высокосортного местного — так называемого волынского кремня. Первичная обработка кремня производилась в местах его выходов, поэтому на поселениях почти нет нуклеусов и отщепов с участками корки. Размеры нуклеусов и пластин в длину достигают 10–15 см. Районы Среднего Поднепровья также снабжались волынским кремнем (Круц В.А., 1977).

Наряду с традиционными каменными и костяными изделиями в поздний период все большую роль начинают играть, особенно в южных областях, металлические орудия и оружие. С позднего этапа среднего Триполья получает распространение литье, используются мышьяковистые руды и медно-серебряные сплавы (Рындина Н.В., 1961; 1971). Известны и находки самих литейных форм. Переход к литью, требовавшему высокой степени профессионализма, был важной технологической предпосылкой развития ремесел. Особого подъема достиг южный, усатовский, очаг металлообработки, работавший на кавказском сырье, но, судя по типам ряда орудий, тесно связанный с эгейским миром (Черных Е.Н., 1978а, с. 64). Предполагается также существование менее мощного северного, софиевского, очага металлообработки, использовавшего традиционное для Триполья балкано-карпатское сырье (Черных Е.Н., 1970, с. 25–26). Несмотря на высказывавшиеся сомнения относительно существования в Среднем Поднепровье этого самостоятельного очага (Круц В.А., 1977, с. 135), мнение Н.В. Рындиной и Е.Н. Черныха (Рындина Н.В., 1971; Черных Е.Н., 1978а) по данному вопросу кажется нам наиболее убедительным.

Другой сферой технологического прогресса, ведущего к обособлению ремесел, было гончарное дело. На поселении Жванец открыт гончарный центр, располагавшийся за его пределами и включавший по меньшей мере шесть двухъярусных гончарных горнов. Под обжигательной камеры этих горнов был снабжен отверстиями и опирался на столбы (Мовша Т.Г., 1971в). Двухъярусная гончарная печь обнаружена и на поселении Костешты-Село. Под ее обжигательной камеры держался на глиняных конусах, радиально прикрепленных к стенкам (Маркевич В.И., 1975, с. 44). Такая конструкция позволяла наиболее полно использовать термические возможности топочной камеры, не загроможденной опорными столбами. Т.Г. Мовша ставит вопрос о существовании в период позднего Триполья художественно-гончарных центров, где трудились мастера-профессионалы (Мовша Т.Г., 1971в). На поселении Жванец открыта также производственная площадка с шестью рабочими местами для обработки зерна (Мовша Т.Г., 1978), что, впрочем, отмечено и на некоторых раннетрипольских памятниках, а в Цвикловцах обнаружены рабочие места по обработке камня (Мовша Т.Г., 1970а). Во всяком случае в сфере металлообработки и гончарном деле налицо технологический прогресс — важнейшая предпосылка выделения ремесел в отличную от земледелия сферу производственной деятельности. Но не вполне ясно, в какой мере этот процесс завершился отделением ремесла от земледелия уже в рамках трипольского общества, на чем настаивают некоторые наиболее оптимистически настроенные исследователи. Пока нет оснований считать, что перед нами нечто большее, чем общинное ремесло, т. е. мастера-профессионалы, работающие в рамках общины и поставляющие ее членам продукцию не посредством обмена, а именно в силу своей принадлежности к данной общине (Массон В.М., 1976, с. 63–66).