Энеолит СССР

Позднетрипольские поселения, становившиеся постепенно местом сосредоточения специализированных производств, ярко демонстрируют и другую характерную особенность — усиление фортификационной функции. Поселки все чаще располагаются в естественно укрепленных пунктах — на высоких мысах и возвышенностях — и дополнительно обводятся валами и рвами. На поселении Жванец-Щовб зафиксированы неоднократные перестройки валов и рвов, забрасывание старых и возведение новых, при этом один из валов был облицован каменными плитами (Мовша Т.Г., 1974; 1975в). Несколькими валами и рвами, возможно, также неодновременными, было укреплено и поселение Костешты II. Как показали экспериментальные исследования, для устройства одного из рвов этого поселения (ширина 6 м, глубина 2,5–3,0 м) с помощью роговых мотыг, найденных здесь в изобилии, было необходимо около 200 человеко-дней, т. е. усилия значительной части взрослого населения поселка (Коробкова Г.Ф., 1979). Наиболее высокая часть поселения Казаровичи была обведена двойным рвом, правда, называть ее детинцем, видимо, преждевременно (Круц В.А., 1977, с. 111). Вероятно, этот укрепленный участок представлял собой убежище для всего населения при чрезвычайных обстоятельствах.

Внутренняя структура позднетрипольского поселения весьма полно изучена Т.С. Пассек в результате сплошных раскопок памятника Коломийщина I, сохраняющего в этом отношении эталонное значение (Пассек Т.С., 1949а, с. 149–153). По внешнему кругу здесь располагалось 31 жилище и 8 жилищ находились в центре. Среди этих строений 6 относятся к числу малых (от 8 до 28 кв. м) домов с одной печью, 12 — к числу средних (от 43 до 98 кв. м) с двумя или четырьмя очагами и 10 — к числу больших домов (от 106 до 136 кв. м) в основном с четырьмя-пятью печами, хотя в одном доме было две печи, а в трех домах — по три. Общий вывод исследователей о принадлежности больших домов крупным коллективам, скорее всего большесемейным, а малых — выделившимся парным или, лучше сказать, малым семьям, вполне убедителен (Кричевский Е.Ю., 1940д; Пассек Т.С., 1949а). Опираясь на эти работы, С.Н. Бибиков полагал, что число 30–40 домов для небольшого поселения является постоянной величиной и что исходя из расчета шесть-семь человек на семью в целом число его жителей составляло около 500 человек (Бибиков С.Н., 1965, с. 52). Обычно демографы определяют число членов семьи в пять-шесть человек, что подтверждается и материалами древнего Шумера. В таком случае число жителей подобных поселений следует определять в 400–480 человек, но, разумеется, это лишь вероятная оценка, так как в реальной действительности численность населения существенно колебалась.

На поселении Брынзены-Цыганка, полностью раскопанном В.И. Маркевичем, на площади 1,5 га зафиксированы остатки 50 жилищ. На поселении среднего периода Хэбэшешти I на той же площади находилось 44 дома. Работами в Среднем Поднепровье установлено, что в начале позднего периода в небольших поселках (Чапаевка) на площади около 5 тыс. кв. м располагались по кругу 11 углубленных жилищ, каждое из которых имело свой очаг, и культовые объекты. Судя по размерам жилищ (10–12 кв. м.), здесь, видимо, обитала исходная хозяйственная и идеологическая ячейка общества — малая семья. Кроме того, на поселении Чапаевка обнаружено жилище удлиненной формы площадью почти 100 кв. м (Круц В.А., 1977, с. 15–27). Наличие крупных многосемейных жилищ, как и наблюдаемая в некоторых случаях территориальная близость отдельных групп небольших домов, указывает на существование, помимо малой семьи, живущей в небольшом наземном или углубленном доме, и общины, занимающей поселок в целом, еще одной общественной ячейки. Скорее всего это была, как и в более ранние периоды Триполья, большесемейная община, но на этот раз, согласно данным могильников, уже бесспорно патриархальная.