Энергия души

Это немного пугало Симура, но и радовало тоже. Он чувствовал в творении рук своих упругую силу, способную увлечь за собой если не вверх, то вниз. Конечно, юному древолюду вниз не хотелось: его манила ослепительная глубина небес. Очутившись на просторной поляне, он опять засмотрелся на громадный лоскут сияющей синевы, что нависал над Лесом, но колдун не дал своему ученику ротозейничать. Теперь они поменялись ролями. Разматывать жгут пришлось Симуру, а Осгут крепко держал в руках строптивую решетку «большой трехкрылки», жужжащую под ветром, как стая мухлей. Причем колдун не просто держал ее на своих неимоверно вытянутых руках, а рванул вдоль поляны бегом.

В какой-то миг жгут едва не вывернулся из пальцев юного древолюда, пришлось налечь всем телом, чтобы удержать взбрыкнувшее изделие. Осгут крикнул: «Приготовиться!» – и тут же отпустил перепончатую решетку. «Большая трехкрылка» рванулась вверх, но, ограниченная длиной жгута, заметалась из стороны в сторону. «Трави помалу!» – крикнул колдун, но Симур его не понял. Кого травить?! Зачем?! Тогда Осгут подскочил к нему, выдернул у него жгут и начал потихоньку высвобождать его, давая возможность изделию подниматься все выше и выше. Лианы, из которых был сплетен жгут, натянулись так, что, казалось, еще немного, и они лопнут.

«Большая трехкрылка» уже не рвалась в вышину, покачивая мочальным хвостом, она парила – торжественно и величаво. Юный древолюд всем своим существом хотел быть сейчас вместе с ней, но его учитель вдруг начал безжалостно стаскивать летучее создание с небес, а чтобы ученик не бездельничал, велел ему сматывать свободный конец в кольцо. Не прошло и нескольких десятков мгновений, а усмиренное изделие уже лежало среди плотно сплетенных между собой веток, которые и образовывали поляну. И тут произошло такое, отчего Симур на миг утратил дар речи. Осгут подскочил к решетке и пнул ее в перепонку, отчего та треснула и провисла лохмотьями.

– Что ты наделал! – накинулся на него ученик. – Она же летала!

– Хлам! – буркнул тот. – Летала она… Еле ползала!

– Да, но… – растерялся юный древолюд.

– Не понимаешь, – прошипел колдун. – Где ей тебя поднять, если она сама себя еле подняла. Никуда не годится твоя «трехкрылка». Хочешь, забирай эту кучу дерьма, а хочешь – брось.

Симур был настолько ошеломлен его словами, что не знал, что и ответить. Звенящая радость точно наяву пережитого полета все еще допевала в нем последние ноты. Ему хотелось сказать, что он нарежет самые гибкие и прочные жерди, сорвет самые большие листья, сплетет самый толстый жгут, надергает еще больше волокон для хвоста. И сделает из всего этого самую большую «трехкрылку», размером… Ну, с городские ворота, не меньше. И уж тогда сможет полететь на ней. Но Осгут пристально посмотрел на него глазами-щелочками и со свистом втянул воздух щелевидными ноздрями – он обо всем догадался.

– Чем больше будет «трехкрылка», тем тяжелее, – сказал он. – Даже если она каким-то чудом и поднимется, то не выдержит напора ветра и развалится. А если вместе с тобой?

Представив, как он падает из голубого поднебесья, судорожно цепляясь за обломки собственного изделия, Симур вздрогнул.

– Как тогда быть? – беспомощно спросил он.

– Нужно делать все по-другому.

– Расскажешь?

– Сам пока не знаю, – откликнулся колдун. – Нужно посоветоваться.

Юный древолюд хотел было спросить: «С кем?» – но вовремя прикусил язык. Потому что учитель вдруг резко развернулся на пятках и ринулся с поляны прочь. Симур потоптался на месте, глядя на поверженную «большую трехкрылку», потом отшвырнул свернутый кольцом жгут и бросился следом за колдуном. Осгут был прав, на этой неуклюжей штуковине никуда не улетишь. Разве что к Корням. Все нужно делать по-другому. И он сделает! Руки сотрет до локтей, а сделает. Пусть только учитель скажет как…

Осгут настолько спешил вернуться, что у Симура никак не получалось его догнать. Он видел лишь смазанный силуэт колдуна, мелькающий среди листвы. Если бы учитель еще прибавил шагу, ученик вполне мог упустить его из виду. Правда, заблудиться на обратном пути юный древолюд не боялся. Дорогу он уже запомнил – сказывались навыки лучшего в Городе лесоходца. И все же, когда «лучший лесоходец» добрался до обиталища колдуна, того уже нигде не было видно. Это было не страшно, за последние несколько солнц Симур уже наловчился проникать во входное отверстие, приспособив для этого мертвую лиану с узлами.

Внутри подвесного дома ученик колдуна прислушался. Полнейшая тишина – ни шороха, ни скрипа. К этому он уже привык, зная, что хозяин, если ему было нужно, умел не выдавать своего присутствия, а то и вовсе умудрялся оставаться незамеченным. И все же в нынешней тишине было что-то необычное. Как будто, кроме самого Осгута, в доме скрывались сейчас и другие колдуны – как и он, неслышимые и незримые. Симур не мог бы даже сказать, по каким признакам ощущает их присутствие. Просто ему стало здесь неуютно, словно в просторном обиталище было не протолкнуться от молчаливых невидимок.