Энергия Матери-Земли. Возвращение к истокам природы

Мы ищем руководства Матери-Земли, Гайи через наши отношения с определенным, особым местом — местом, которое мы хорошо узнали и глубоко ценим. Для меня это определенная излучина реки Святого Франциска, к которой я даже сейчас стремлюсь вернуться. Для других это может быть драгоценное место для кемпинга, известный пик за городом или очаровательная часть их собственного сада. Так мы соединяемся со всей вселенной через вечность одного прикосновения. Этот метод — путь наших прабабушек и прадедушек — охотников и собирателей, путь сильной и решительной Природы, путь воплощения Духа.

Наши древние предки верили и действовали в соответствии с верой, что настанет конец света, если они не смогут должным образом в должное время провести свои ритуалы. И по сути это было верно, потому что церемонии укореняли людей в правильных отношениях с Землей, без которой люди не выжили бы. Народ, отвратившийся от путей Природы, должен был в конце концов исчезнуть в результате этой отстраненности, и тогда, по крайней мере для этого народа, настал бы действительно конец света. Все обстоит точно так же для нас сейчас. Без взаимных, ритуальных взаимоотношений с миром природы, без этого искусства церемонии и чувствования, что объединяет нас с телом Земли, мы обречены бесконечно повторять те самые из своих ошибок, что сильнее всего подрывают силы. Единственное, что стоит между здоровой планетой и ядерной или биологической катастрофой — это мы сами, то, как мы выбираем воспринимать, относиться и возвращать сакральность живому миру, частью которого являемся.

Все ритуалы увеличивают силу, более всего те, что вырастают из современного контекста, из потребностей людей и места — прямо сейчас, прямо здесь. Великий Дух не просто проявлялся нашим прародителям, а потом исчезал, оставляя после себя только указания для нас — последователей. Нет! Что бы мы ни выбрали назвать одухотворенным Всем, указания все равно будут прочтены в контексте живого Творения. Откровение остается с готовностью доступным ищущему, напрямую, без представителей каких-то организаций или профессиональных посредников, которые путают, разбавляют и приводят в беспорядок послания. Конечно же, идеальный вариант — когда наши ритуалы и наш активизм также утверждают общие ценности, желания и потребности любого сообщества, частью которого мы являемся. Вместе люди сообщества могут разработать ритуалы и церемонии, которые отражают и концентрируют нашу общую связь на культурных традициях, семейных отношениях, пирах, празднованиях и демонстрациях горя, характерных для них. Такие пути бытия и действия — это не новый век, это «первая природа»: наша настоящая природа и сам мир природы.

Новая Природная Духовность воплощается в ребенке, расстроившемся при виде бабочки, ударившейся о стекло какого-нибудь автомобиля и отрикошетившей на бортик какой-нибудь пронумерованной дороги... и в пожилой женщине, нашедшей смысл продолжать жить в медленном распускании цветка в ящике на окне. Она звучит в крике-проповеди соколов, кормящихся голубей в центре Нью-Йорка, в спонтанных живых молитвах изгнанников-одуванчиков, пробивающихся через трещинки каждого стареющего тротуара, в литургии, записанной в спиральном регги ДНК и переплетающихся в танце конга линий муравьев, поднимающихся по шишковатому стволу трехгранного тополя. Ее единственные заповеди «записаны в камне», во многих «вековых камнях»: евангелие в известняке, граните и кварце; демонстрация истинности и сути и потребность в них, и весомость и суть чьего-то обязательства перед местом. Ее послание несет поднимающиеся в небо песни малиновки, и спины и сердца каждого активиста, преданного защите Земли.

Духовность — это не просто вдохновение и награда. Это часть «великой работы» — средства для исполнения нашей самой значительной цели. Это буквальная и литургическая основа для нового начала. Это истинное сердце активизма.

Глава 26

Река Гайя

Не позволяй им приручить тебя!

Айседора Дункан

С того самого времени, как я был маленьким, я знал, что мне нужно жить рядом с водой. Не с величественным океаном, имейте в виду, он слишком соленый, чтобы пить, слишком напыщенный, чтобы плавающий, восторженный мальчик мог разглядеть в глубинах какую-то пищу для себя. Также не подошло бы самое прекрасное и спокойное озеро: его неподвижность — словно обвинение для моей молодой неспокойной натуры. Я каким-то образом знал, что это будет река, рядом с которой я построю себе дом на всю жизнь. Ее песней станет звук «другого барабана[35]», под который я буду маршировать, взлетать ракетой, танцевать самбу. Это будет саундтрек к моей жизни, ее журчание наводнит мои мечты. Ее гудение будет моей успокаивающей колыбельной, точно так же как ее всплески и бульканье заставят часть меня вечно бодрствовать.